Читаем Максимы и мысли. Характеры и анекдоты полностью

Вредные для государства глупости и ошибки, на которые министр толкает своего повелителя, лишь укрепляют подчас его положение: он как бы еще теснее связывает себя с монархом узами сообщничества.

* * *

Почему во Франции, даже натворив сотни глупостей, министр не лишается своей должности, но непременно теряет ее, стоит ему сделать хоть один разумный шаг?

* * *

Как ни странно, находятся люди, которые защищают деспотизм только на том основании, что он якобы способствует развитию изящных искусств. Мы даже не представляем себе, до какой степени блеск века Людовика XIV умножил число сторонников подобной точки зрения. Послушать их, так у человечества только и дела, что создавать прекрасные трагедии, комедии и т. д. Такие люди готовы простить священникам все чинимое ими зло за то лишь, что, не будь их, не было бы и «Тартюфа».

* * *

Во Франции талант и признание дают человеку столько же прав на видную должность, сколько прав быть представленной ко двору у крестьянки, которая удостоилась венка из роз.[145]

* * *

Франция — это страна, где порою полезно выставлять напоказ свои пороки, но всегда опасно выказывать добродетели.

* * *

Париж — удивительный город: здесь нужно тридцать су, чтобы пообедать, четыре франка, чтобы совершить прогулку, сто луидоров, чтобы, имея все необходимое, позволить себе излишества, и четыреста луидоров, чтобы, позволяя себе излишества, иметь все необходимое.

* * *

Париж — это город наслаждений, удовольствий и т. д., где четыре пятых населения чахнет от невзгод.

* * *

К такому городу, как Париж, вполне подходит определение, которое святая Тереса[146] дает аду: «Место, где дурно пахнет и никто никого не любит».

* * *

Можно лишь удивляться, что у столь живого и веселого народа, как наш, существует такое множество правил поведения, предписанных этикетом. Не менее поразителен и дух чопорного педантизма, который царит в наших корпорациях и учреждениях. Так и кажется, что, насаждая его, законодатели хотели создать противовес исконному легкомыслию французов.

* * *

Доподлинно известно, что когда г-н де Гибер[147] был назначен комендантом Дома инвалидов,[148] там под видом ветеранов содержалось шестьсот человек, из которых никто никогда не был ранен и почти никто не участвовал ни в одной битве или осаде; зато все они в прошлом состояли кучерами или лакеями при вельможах и сановниках. Какой пример и какой предмет для размышлений!

* * *

Во Франции не трогают поджигателей, но преследуют тех, кто, завидев пожар, бьет в набат.

* * *

Почти все обитательницы Версаля, равно как и Парижа, если, конечно, они занимают сколько-нибудь видное положение в обществе, — это всего-навсего знатные буржуазии, своего рода г-жи Накар, представленные или не представленные ко двору.

* * *

Во Франции нет больше общества, французы больше не нация по той простой причине, что корпия — уже не белье.

* * *

Как общество рассуждает, так им и управляют. Его право — говорить глупости, право министров — делать их.

Когда какая-нибудь глупость правительства получает огласку, я вспоминаю, что в Париже находится, вероятно, известное число иностранцев, и огорчаюсь: я ведь все-таки люблю свое отечество.

* * *

Англичане — единственный народ, сумевший ограничить всевластие одного человека, чье изображение умещается на самой маленькой монете.

* * *

Почему, даже томясь под игом самого гнусного деспотизма, люди все-таки обзаводятся потомством? Да потому, что у природы свои законы, более мягкие и в то же время более непререкаемые, чем все эдикты тиранов: дитя улыбается матери, кто бы ни правил страной — Тит или Домициан.[149]

* * *

Один философ говаривал: «Не понимаю, как француз, хоть раз побывавший в приемной короля и в прихожей его версальской опочивальни, может называть кого бы то ни было высокой особой».

* * *

Придворные льстецы утверждают, что охота — подобие войны;[150] они правы, ибо крестьяне, чей урожай она губит, несомненно, находят немалое сходство между ними.

* * *

К несчастью для человечества и, видимо, к счастью для тиранов обездоленные бедняки лишены инстинкта или, если хотите, гордости, присущей слонам: те не размножаются в неволе.

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги