Максимов³

– Должен быть способ как-то проверить, реальны мы или нет. Ты же должен знать, ты же этим занимаешься всю жизнь! Как узнать, Валя?!

– Я уже сказал, что никак.

– И что теперь делать? После всего этого я, думаешь, смогу жить прежней жизнью?

– Попробуй поверить в то, что мы реальны и над нами никого нет. Симуляции есть только под нами.

– Я не могу. Здравый смысл подсказывает, что это маловероятно.

Петр подошел к креслу, взял с пола термос и сделал небольшой глоток.

– Будешь? – поморщившись, спросил он.

– Нет.

Сев в кресло, Петр сказал:

– Наверняка у вас в отделе было какое-то совещание по этому вопросу.

– Было. Говорили о том же, о чем и мы сейчас с тобой.

– И к чему вы пришли?

– К тому, что, по сути, ничего не меняется, продолжаем жить, как жили.

– Тебе легко говорить. Ты был неверующим.

– Что тебе мешает продолжать верить?

– То, что у нас не может быть Бога.

– Верь в их Бога. В Бога настоящих людей.

– Так он не услышит меня, если я буду ему молиться.

– Почему?

– Мы же только что об этом говорили. Потому что мы не настоящие!

– А вдруг услышит? Если, конечно, он вообще есть.

– Есть. А вы чем теперь будете заниматься в отделе?

– Официально мы администрируем Сеть и поддерживаем работоспособность электроники в укрытии. Будем продолжать выполнять свои прямые обязанности.

– А разработки по спасению мира?

– Я пока не знаю, мы все в таком ступоре, Петя, просто нет слов… я впервые не знаю, что делать дальше. Есть ли теперь смысл чем-то заниматься? Даже если мы спасем наш мир, те, кто над нами, подсмотрят идею, скажут нам спасибо и выключат нас, потому что тратить ресурс компьютера на бессмысленное поддержание симуляции нерационально.

– Это в случае, если там, наверху, реальные люди живы, не забывай. И это в том случае, если мы симуляция. А вдруг нет, вдруг все же мы реальны? Кто-то должен быть самым верхним, реальным уровнем, то есть настоящими людьми.

– Может, и реальны. Но…

– Понимаю, да, маловероятно.

Петр откинулся назад, на спинку кресла и смотрел в потолок. Валентин снова взял карандаш и продолжил машинально что-то рисовать на листке. Сидели молча несколько минут, пока тишину не прервала Аленка, зайдя в комнату.

– Пойдемте уже в столовую, я есть хочу, – сказала девочка.

– Пошли, Петька, трапезничать, – Валентин встал из-за стола.

– Виртуальной кашей харчеваться будем, – усмехнулся гость.

– Что такое «виртуальной»? – заинтересовалась Аленка.

– Ненастоящей, – ответил Петр.

– Почему ненастоящей? – снова спросила девочка.

– Дядя Петя шутит, – объяснил ей отец, – да, Петя?

– Да, это шутка такая, – наигранно улыбаясь, ответил Петр.

* * *

– Значит, вы пришли к выводу, что ваш мир не настоящий?

– Не совсем. Вероятность того, что он не настоящий, была высокой. Очень высокой.

– И каково это осознать?

– Начинаешь как-то странно ощущать себя и все вокруг, хотя, по сути, ничего не меняется. Самое страшное то, что нет стопроцентных доказательств виртуальности нашего мира.

– Потому что есть вероятность того, что все уровни и подуровни симуляции были запущены вами?

– Да, и, возможно, над нами никого нет. Был шанс, что мы настоящие и что именно мы запустили первую симуляцию мира. А они, в своей симуляции, уже запустили еще одну и так далее, вглубь. У нас были такие мысли, но это, как я уже сказал, маловероятно.

– Понятно. Валентин, а как вы наблюдали за жизнью людей, которых вы сами симулировали?

– Как угодно. Мы могли настроить камеры на тот вид, что наблюдают глаза конкретного человека, или перемещать, скажем так, невидимую камеру по всему трехмерному пространству симуляции.

– А мысли их вы могли читать?

– Нет. С мыслями все сложно. Мысль – это ведь не только слова и текст. Это ощущения, образы, цвета, вкусы, эмоции… Это невозможно передать через компьютер. В их головы мы не могли залезть.

– А поговорить с ними вы могли?