Максимов³

Костя сверлил его взглядом, а в голове бурлили воспоминания: берем коробок, выдвигаем, достаем одну спичку, прикладываем к «чиркашу» и резко дергаем рукой. «Что я делаю не так?»

Несколько минут Костя чесал затылок и вздыхал над несчастными спичками. Пока на кухню не зашел Захар. Он тут же кинулся к плите и выключил газ. Потом повернулся к Косте и со всей силы дал ему подзатыльник.

– Ты совсем идиот? Думай, что делаешь! – закричал он. – Не умеешь, так не трогай плиту вообще!

Костя вскочил с раскладушки и схватился за голову.

– Ты плохой! Козел! – крикнул он и выбежал из кухни. Зашел в комнату к сестре. Аня готовилась к поступлению в медицинский вуз, сидела за письменным столом и читала конспект.

– Кость, ты чего? – Увидев плачущего брата, она отложила тетрадь в сторону.

– Захар – козел! – крикнул Костя.

– Спасибо, я в курсе, – ответила она.

– Плохой козел. – Он сел на кровать, все еще держась за голову.

– Он тебя ударил?

– Еще как! Захар – говно!

– Так, – сказала Аня. – Ну это уже слишком.

Она встала и направилась на кухню. Костя вышел следом. Захар наливал воду в чайник.

– Тебе кто дал право руки распускать? – спросила Аня.

– Ты о чем? – спросил опекун и поставил чайник на зажженную конфорку.

– Он сказал, что ты его ударил.

– Врет.

– Сам врешь! – крикнул Костя из прихожей.

– Не бил я его, просто отругал за то, что газ включил, а сам сел и сидит, рот разинув. Так ночью включит газ и уйдет, а мы утром и не проснемся. Даун в доме – это опасно. Надо следить.

– Я чайку хотел попить, – сказал Костя, – а спички неисправные оказались.

– Голова у тебя неисправная! – рявкнул опекун. – Что голова, что задница, все едино… Так еще и пустой чайник кипятить вздумал.

– Если ты еще раз его ударишь, – начала Аня, ткнув пальцем в Захара, – я обращусь в милицию или… или в службу опекунства!

– В какую службу? – ехидно переспросил Захар.

– В какую надо! – буркнула Аня, поняв, что ошиблась с названием.

– Опекунства, – хмыкнул Захар. – И что ты им скажешь?

– Скажу, что ты занимаешься рукоприкладством.

– А доказательства?

– Найду!

– И что вы будете делать, если меня отзовут от вас?

– Что?

– Да, что?

– Что будем делать?

– Да, да, что делать будете? Подумай.

Аня хотела что-то ответить, но Захар перебил ее:

– Если меня отзовут, то ты отправишься в детдом до своего совершеннолетия, а братцу твоему выделят нового опекуна, и не факт, что он будет лучше меня. Так что скажи спасибо, что я оформил опеку и на тебя тоже, могу отказаться, если захочу, и будешь ты куковать в детдоме два года, а Костян твой вообще черт-те где окажется. Может, иногда будете видеться… Поняла?

– Только попробуй еще раз его ударить, ясно? – злобно произнесла Аня.

– Я никого и пальцем не тронул, – ответил Захар.

– Тронул. – Костя никак не мог успокоиться.

– Да хорош ныть там, как баба, – крикнул Захар, выглядывая из-за Ани. – Двадцать лет уже!

Их конфликт прервал звонок в дверь. Захар протиснулся в кухонный дверной проем, намеренно прижав Аню к стене и как бы случайно проведя ладонью по ее не по годам пышной груди. Девушка с отвращением взглянула ему в глаза. Опекун подмигнул ей и подошел к входной двери.

– Кто? – спросил он.

– Служба судебных приставов, – раздался женский голос.

– А что вам надо? – Захар посмотрел в глазок и увидел три силуэта на лестничной площадке.

– Нам придется изъять ваше имущество.

– За что это?

– За долги. Откройте, пожалуйста, дверь.

– Какое имущество, вы о чем вообще?

– Вам извещения приходили на протяжении нескольких месяцев.

– Я ничего не получал.

– Захар Сергеевич, вы не платили алименты уже более года. Вам были направлены извещения о задолженности. Вы их игнорировали.

– Черт, – выругался он шепотом. Костя с Аней молча наблюдали за своим опекуном.

– Захар Сергеевич, откройте дверь, – настойчиво произнесла девушка.

– А никого нет дома, – сказал Захар.

– Вам все равно придется рассчитаться по долгам.

– Никого нет дома.

– Давайте не будем тут шутить.

Захар повернулся к своим сожителям и поднес палец ко рту.

– Тс-с-с… – процедил он.

– Захар Сергеевич, если вы будете оказывать какое-либо сопротивление, мы вызовем милицию.

– Чего стоишь, открывай, – сказала Аня.

Захар помотал головой.

– Нет, нет, стой. Телевизор же заберут, упыри, – прошептал он.

– Я могу открыть, – вмешался Костя, – я умею, это же не спички.

– Его и так заберут, – произнесла Аня.

– Говори тише. Будем просто игнорировать этих поборщиков поганых, – сказал Захар.

Аня повертела пальцем у виска.

– Нам дверь выломают, – сказала она.

– Погоди, пусть уйдут, я его Мишке отдам, чтоб не изъяли. В следующий раз открою, запущу их, и пусть уже делают что хотят.

– Захар Сергеевич, мы слышим все, что вы говорите, завтра мы вернемся с милицией. Всего доброго! – сообщила девушка-пристав.

Через несколько секунд Захар снова посмотрел в глазок, но там уже никого не было.

– Алименты, значит, – сказала Аня. – Интересно.

Захар тяжело вздохнул и прошел на кухню, глядя себе под ноги.

– Чай будете? – спросил он.

Аня с Костей зашли следом. Девушка села на табуретку за небольшой столик возле окна, а Костя остался стоять в дверях.