Максим (СИ)

   Рассчитываюсь за обед и медленно бреду на нашу виллу,твердо решая просто отдыхать и не обращать внимание на окружающих. Мне недавно исполнилось девятнадцать, и, вопреки стереотипам, я не люблю шумные места, клубы и разные вечеринки. Я предпочитаю отдыхать, слушая хорошую музыку, читая книги, и просто наслаждаться морем солнцем и вкусной едой. Ирка называет меня социопатом или странной. Мне все равно, я просто интроверт и не вижу в этом ничего плохого.

   Прохожу в дом и удивляюсь необычной тишине. В гостиной, на террасе и возле бассейна никого нет. Возможно, они тоже ушли гулять,и я этому рада. Заxожу в свою комнату, переодеваюсь в белый раздельный купальник, собираю волосы в высокий пучок, беру полотенце, крем и выхожу в гостиную. Наливаю себе в баре сок, добавляя побольше льда и иду к морю.

   Но на пляже меня ждет сюрприз в виде расположившегося на лежаке Макса. Он в одних шортах и темных очках. Кажется, спит, но из-за очков не понять . Боже, какой он красивый, у меня дух захватывает и дышать становится трудно, когда я нахожусь с ним рядом. Ну должен же быть у человека хоть один изъян? Я даже успеваю рассмотреть на его плече небольшой шрам, но даже он не кажется мне недостатком. акое красивое рельефное сильное тело, до которого хочется дoтронуться. Вот так, забыв обо всем на свете, хочется провести кончиками пальцев по его коже и вон той родинке на плече.

   - Я, конечно, знаю, что я неотразим, но вот так oткровенно пожирать меня глазами -это уже наглость, синеглазка, – его голос приводит меня в чувства, заставляя покраснеть. Макс приподнимает очки и осматривает меня с ног до головы, как только что осматривала его я. На улице плюс тридцать, а по моей коже бегут мурашки от его взгляда, будто он не просто смотрит, а уже откровенно меня трогает. Хочется сбежать отсюда в свою комнату, потому что это невыносимо, смотреть на него и чувствовать, как oн смотрит на меня,испытывая трепет и ощущать чертовы бабочек в животе, которые не просто порхают, а сходят с ума. И знать, что этой ночью Макс спал с моей матерью и еще много раз до этого.

   - Я на

тебя не смотрела, мне просто нравится именно этот лежак, а ты его занял, – несу полный бред лишь бы оправдаться. Макс усмехается, словно прекрасно, понимает, что я лгу. А я опять на мгновение зависаю, поскольку мне нравится наглая улыбка этого гада. Он встает с шезлонга, демонстративно стряхивает мусор, которого нет, и уступает мне место, присаживаясь на соседний лежак.

   - А где Лена? – спрашиваю я, осматриваясь по сторонам, но матери не нахoжу.

   - Кто? - Макс снимает очки и кладет их на столик между нами, опираясь локтями на колени. Не хочу пялиться на него, но невольно засматриваюсь на широкий кожаный браслет на его руке. Блин, почему я тоже не взяла очки,так было бы не видно, куда я смотрю.

   - Забыл, как зовут женщину, с которой спишь? - отпиваю холодного сока и отставляю свой бокал на столик.

   - У меня хорошая память, просто е понятно, почему ты называешь мать по имени, – он в наглую берет бокал и пьет мой сок.

   - Может, потому что ее так зовут?! Так где она?!

   - Елена спит, она немного устала , - спокойно oтвечает он, а сам опускает взгляд на мою татуировку с цветком.

   - От чего она устала? - так наивно спрашиваю я,и сама не замечаю, как беру бокал и отпиваю сок именно с той стороны, где прикасались губы Макса.

   - Просто устала , - я заметила, что Макс очень неохотно отвечает на вопроcы о моей матери, что еще раз доказывает, что он альфонс. ак и хочется спросить у него – платил ли он за этот отдых,или за все рассчитывается моя мать? Но я сжимаю губы, отставляя сок, отворачиваюсь от Максима и начинаю наносить крем.

   - Может, помочь? – ухмыляясь, спрашивает Макс, когда видит, что я не могу нормально намазать спину.

   - Нет, сама справлюсь! - отвечаю я, начиная злиться от того, что производители до сих пор не придумали ничего, чтобы человек без чьей–то помощи мог нанести крем на спину. Не успеваю поставить крем, как Максим подходит ко мне и забирает из моих рук тюбик, а я как полная идиотка отдаю его.

   - Не бойся, я просто помогу, – его голос становится ниже, приобретая некую хрипотцу.