Максим и Федор

На следующий день Илья Давидович смалодушничал, не пошёл домой совсем. Впервые за долгое время он ночевал не дома. Попросился к приятелю, то есть к сослуживцу. Там было вроде и хорошо, поиграли в карты, поговорили о работе, а всё равно тяжело на непривычном месте, да и неудобно. Потом вместе поехали на работу, там как-то забываешься, очищаешься, всё нерабочее время кажется коротким и малозначительным. После работы для окончательной разрядки Илья ещё сходил в кино на «Версию полковника Зорина» и совсем спокойный отправился домой. Сколько можно, в конце-то концов, пугаться этого идиота милиционера! Нужно спокойно и насмешливо дать ему понять, какого дурака он валяет, ещё лучше осадить бы его как следует, поставить на место… Нет, ну его к чёрту, не стоит.

Кобот вошёл в квартиру, разделся (даже почистил пальто щёткой), не таясь, прошёл к себе в комнату, где хладнокровно сел за стол с книгой «Заметки по истории современности». Почти тотчас же в комнату вошёл Пужатый и расположился напротив Ильи. Илья Давидович оторвал глаза от книги, холодно посмотрел на Пужатого и снова погрузился в чтение. Милиционер забарабанил пальцами по столу, едко глядя на читающего Кобота.

— Книжечку читаем?

Илья продолжал смотреть в книгу.

— А ну положить книгу! Смотреть на меня! — как никогда страшно закричал Пужатый, с силой хлопнув ладонью по столу. Всё затрещало, книга упала на пол.

Коботу уже некуда было смотреть, и он со страданием взглянул на Пужатого. Тот сидел весь красный и тяжело дышал.

— Александр Степанович, я думаю, пора, наконец… начал Илья.

— Кобот, что вы делали сегодня ночью? — перебил его Пужатый.

— Я… Что?… Спал… Ночевал…

— Где? Адрес?

— Да причём тут… На работе… То есть у сослуживца…

— Интересная у вас работа, я замечаю… Адрес, я спрашиваю!

Илья Давидович понял, что лучше не выламываться, а спокойно отвечать на вопросы, чтобы Пужатый перебесился, понял, что неправ и отстал. Однако адреса сослуживца действительно невозможно было вспомнить теперь, в таком лихорадочном состоянии.

— Не помню точно сейчас. Я завтра могу показать, я завтра спросить могу.

— Значит, где были ночью, не помним? Или, может быть, не хотим вспомнить?

Жилы на шее Пужатого надулись и мерцали. Он встал, окинул комнату внимательным взглядом и, хлопнув дверью, вышел. Илья застонал, вскочил, стал метаться, подбежал к двери однако не совсем, чтобы не было вида, что он подслушивает, замер. Через некоторое время раздался звонок — пришёл Василий, принёс вермуту, плясал, напевал что-то восточное. Фёдор внушительно выговаривал ему, что портвейн пантейшнее вермута. Неожиданно раздался властный голос Пужатого:

— Ну шуметь! Передвигаться осторожно! В квартире — Кобот!

Поздно вечером, когда все уже утихли, Илья на цыпочках пошёл по коридору в туалет, с опаской прислушиваясь на каждом шагу. Нащупав дверь, он медленно, чтобы не скрипела, открыл её, вошёл и стал тихо-тихо закрывать. Раздался грохот, в коридоре вспыхнул свет. Пужатый схватил уже почти закрытую дверь и рванул на себя с пронзительным криком:

— Стой, гад! Теперь не уйдёшь!

Илья до крови вцепился в ручку, однако дверь неотвратимо распахивалась. Кобот затравленно вскрикнул и закрыл голову руками.

Пужатый с полминуты постоял в дверях, грозный, как памятник, и, ничего не сказав, быстро прошёл в свою комнату, оставив после себя тяжёлый запах винного перегара.

Часа через три, когда Кобот уже стал задрёмывать на диване, куда он прилёг, не раздеваясь, в коридоре послышался резкий не приглушённый стук сапог. Прямо в ушах заскрипело страшное шуршание и потом голос из громкоговорителя:

— Внимание, Кобот! Вы окружены! Всякое сопротивление бесполезно! Выходите и сдавайтесь!

Илья до боли вытаращил глаза и вцепился зубами в руку, больно укусив её.

— Повторяю, Кобот! Всякое сопротивление бесполезно! Выходите и сдавайтесь!

Снова напряжённое, выжидающее шуршание. Хлопнула дверь, и потом голос Максима:

— А вот ты поори у меня, говно! Хватит, один засранец по ночам орёт, ещё второй нашёлся!

— Всем оставаться в помещениях! — ответил Пужатый в громкоговоритель.

— Я тебе, жопа, покажу помещение!

В коридоре некоторое время ходили, зажигали и тушили свет — Кобот был почти в беспамятстве. Он рванул на груди рубаху и откинулся на спинку, тяжело дыша.

Под утро Илья Давидович забылся тяжёлым неспокойным сном. Часто просыпаясь, он тут же забывал кошмарные сновидения, так как действительность казалась ещё хуже, гаже и непонятнее. От малейшего шороха он просыпался, и, вытягивая шею, сонно таращился во все стороны.

Когда в комнате стало светать, когда невнятные кубы мебели стали оформляться, хотя непонятно во что, дверь резко распахнулась, и из проёма послышался голос Пужатого:

— Ни с места! При малейшем движении стреляю! Руки вверх!

Чёрная фигура вынырнула из темноты и метнулась к выключателю. Кобот пружиной распрямился, одним движением снял предохранитель и нажал курок.

Бахнул выстрел, и чёрная фигура шлёпнулась на пол.