Макроскоп

Некоторые виды превратились в пиратов, признав, что получать продовольствие, товары, рабов бесплатно экономически выгодно. Другие затеяли программы колонизаций — естественным следствием чего явились трения между державами из-за колоний. Не все контакты сопровождались насилием — были примеры взаимовыгодного сотрудничества. Но все равно, старый добрый порядок был разрушен, влияние и власть перешли от наиболее интеллектуально одаренных видов к физически крепким и биологически более функциональным.

Установился новый порядок — теперь всем заправляли наиболее безжалостные и коварные цивилизации. Жадность и подозрительность разрывала на части империи этих новых лидеров, происходили новые переделы мира, галактическая цивилизация катилась в пропасть полной анархии.

Через полмиллиона лет цивилизация исчезла вовсе, поглощенная волной насилия, не работала ни одна передающая макронная станция, в макронном эфире остался только сигнал Странника. Цивилизации вымирали, пожираемые собственной дикостью.

То была Великая Смута.

Где-то через миллион лет после появления Странник исчез. Смута закончилась — но галактическая цивилизация была отброшена далеко назад. Прошло некоторое время, вновь заработали макронные станции, была отстроена информационная сеть — но шрамы Смуты долго еще давали знать о себе. Любовь, однажды отвергнутая, возвращается не скоро.

— Теперь тебе лучше? — с надеждой произнес голос.

Беатрикс открыла глаза, все еще слезящиеся от морской соли, и осмотрелась. Ярко светило солнце, она была одета в черный купальный костюм, прикрывавший столь малую часть ее тела, что это показалось ей неприличным.

— О, да, — произнесла она, все еще испытывая легкое головокружение от недавнего падения в воду. Ей почудилось было, что она тонет…

Казалось, лицо молодого человека светилось.

— Лида! Персис! Дурвин! Радуйтесь, тот, кого мы нашли, ожил!

Три юные фигуры бросились к ним через пляж.

— О, радость! — прокричал первый — мускулистый гигант, мокрая кожа его отсвечивала на солнце.

Через пару мгновений они уже стояли подле нее — два бронзовокожих молодых человека и две милые девушки. От них исходил мощный поток жизненной силы и энергии. У всех были черные — воронье крыло — волосы и классические черты лица.

Успокоившись, первый мужчина заговорил вновь:

— Это Персис, что означает — хранительница мира.

Девушка сделала что-то вроде реверанса и улыбнулась, обнажив ряды ровных и белых зубов.

— Это Лида, что означает — любимица всех.

Вторая девушка тоже слегка присела и улыбнулась столь же вежливо, как и первая.

— А это мой лучший друг — Дурвин.

Второй мужчина поднял руку в приветствии и весело подмигнул.

— А я, — скромно произнес представлявший всех, — Хьюм — тот, кто любит дом.

Его улыбка затмила всех остальных.

Беатрикс попыталась было что-то сказать, но Хьюм присел рядом с ней и приложил к ее губам свой тонкий палец.

— Не называй себя. Мы знаем уже, кто ты. Разве не ты принесла нам радость?

— Она та, что приносит радость! — воскликнул Дурвин. — Ее имя будет…

— Беатриса! — хором прокричали девушки.

— Нет, — торжественно произнес Хьюм. — Это означает обычную радость, а она у нас необычна.

Дурвин внимательно посмотрел на нее:

— Ты прав. Взгляни на ее волосы! Это же бриллиант в кристалле кварца! Но все же радость — вот ее предназначение; не Беатриса, но…

— Беатрикс! — довершил Хьюм.

— Мы будем называть ее Трикс, — сказала Персис.

Беатрикс терпеливо их слушала.

— Вы знали мое имя раньше, — наконец сказала она.

— Мы знали, что там должно быть, — ответил Хьюм таким тоном, будто все объяснил.

— Где я? — она окинула взором белый, с полосками выброшенных штормом водорослей, пляж, сине-зеленую гладь моря.