Макроскоп

– Тут много различных факторов. Наша основная и требующая срочного решения проблема – это крейсер. Если они быстро сориентируются и пойдут на перехват, то мы встретимся с ними через два дня. Если же они пойдут поосторожней и будут экономить горючее, да и мы будем маневрировать, то это займет несколько больше времени. Так как они знают, что горючее для нас не проблема, то последний вариант более вероятен. Они не станут рисковать макроскопом и попытаются отвлечь нас роботом, это будет длиться несколько дней, пока у него не кончится горючее.

– А откуда они знают о нашем двигателе? Я думал, это частное дело Брада...

– От организации, которая подписывает счета, не может быть больших секретов. К тому же, спектроскопический анализ исходящих газов разрушит все их сомнения, если таковые еще есть. Это заставит их вести себя осторожнее, приближаясь к нам, но вряд ли остановит. Более того, у них есть еще один повод захватить нас целыми – тепловой экран, – она остановилась. – Правда, мы можем немного поблефовать. Направимся в сторону Солнца, а если нам будут угрожать – разыграем самоубийство.

– Но Нептун дальше от Солнца, чем мы. Нам вроде бы нужно лететь от Солнца.

– Нептун в другом склонении.

– Склонении?

– Он на противоположной стороне относительно Солнца.

– Я думал, что наоборот.

– Братишка! – отчаянно воскликнула она. – И на что вы собираетесь потратить последние два дня свободы?

Иво снова удержался от резкого ответа.

– На макроскоп.

– У меня уже сложилось впечатление, что вы активно этим заняты. Правильно, всю жизнь надо учиться.

– Я имел в виду разрушитель.

– О-о! – на сей раз была ее очередь почувствовать себя идиоткой. Но уже через пару секунд она опомнилась: – Мне кажется, для нас уже все решено. Нам не удастся сбежать от кораблей ООН, и мы вряд ли сможем соорудить что-нибудь, способное помешать им. Уж не хотите ли вы приспособить разрушитель в качестве личного оружия?

– Нет, но я уверен, что именно по этому каналу можно получить галактическое знание, если только перешагнуть барьер. Ведь никто не заглядывал за начало программы.

А если что-нибудь после этого начала, или программа просто все время повторяется, вдруг пришла ему в голову мысль.

– Нет, – сказала она упавшим голосом. Он знал, что Афра опять думает о Браде. – Иво, вы уверены, что вам нужно войти в него?

В первый раз она проявила какое-то участие к его судьбе, и он ценил это безмерно.

– Он меня не тронет. Это уже известно.

– Он не тронул вас – пока. К чему этот риск? Что вы надеетесь узнать?

– Пока не представляю.

В этом был комизм ситуации. У него не было никаких свидетельств того, что в программе разрушителя есть что-то еще.

– Но если что-то и способно помочь нам, так это программа. Галактоиды или кто там еще, что-то скрывают. Иначе зачем вообще нужна эта программа? Они вовсе не хотят нас уничтожить, ведь это система с обратной связью. Я хочу сказать, это отпугивает в небольших количествах, как было с пробами. Но отпугивание максимально эффективно, если сигнала нет вообще. Сигнал сам по себе есть доказательство того, что там скрыто что-то интересное. А разрушитель – это что-то вроде помех.

– Помехи?! – воскликнула Афра, ухватив его мысль. – Чтобы чья-нибудь чужая программа не заняла диапазон!

– Так я это себе представляю... Это должно быть что то очень ценное, раз принимаются такие предосторожности.

– Да. Но это может быть совершенно отвлеченная передача, философская, например. А нам нужен немедленный выход. Что-то совершенно невозможное, типа компенсатора инерции или телепортатора, – а этого просто не может быть.

– Думаю, стоит попробовать.

Они направлялись к Нептуну по оптимальной траектории. Впрочем, было все равно куда лететь, лишь бы подальше. Корабль развернулся и лег на курс к Солнцу – на самом деле его траектория представляла собой эллипс, как у кометы, их орбита, проходя через орбиту Меркурия, уносила их дальше в космос, к Нептуну.

Иво решил рискнуть. Ему не мешали беспорядочные толчки и смены направления, предпринимавшиеся для того, чтобы сбить с толку преследователей, так как разрушитель был все время в фокусе.

Найти внеземной сигнал не представляло никакого труда. Иво знал его частоту, вернее – его повадки, – на него легче было нарваться, чем избежать. Тело покрылось испариной, когда он наконец настроился на волну разрушителя, и программа пошла. Он играл со смертью; со смертью мозга, а может и тела.

Началось: та самая программа-разрушитель, которая оставляла после себя мертвый мозг. Стали появляться зрительные образы, выражающие понятия, понятия формировали идеи...

Почему всегда все начинается сначала? Даже в записи бесконечно повторяющаяся программа должна начинаться, если входить случайным образом, с середины или вообще с конца, с той же вероятностью, с какой попадаешь на начало. Как же удавалось излагать зрительный материал в необходимом порядке, независимо от того, когда начался просмотр?

Конвульсивным движением пальцев он повернул ручку настройки и, изменив частоту, прервал передачу. Подождал несколько секунд, затем вернулся опять.