Маковое Море

— Значит, на мою долю выпало сообщить вам, сэр, что с недавних пор власти Кантона усиленно противодействуют потоку опия в их страну. Все, кто занят этим бизнесом, единодушны во мнении: мандаринам воли давать нельзя. Прекращение торговли станет крахом не только моей фирмы, но и вашим, и вообще всей Индии.

— Крахом? — спокойно переспросил раджа. — Наверняка мы сможем предложить Китаю что-нибудь полезнее опия.

— Хорошо бы, да никак, — ответил Бернэм. — Проще говоря, китайцы ничего не хотят — втемяшили себе, будто им ни к чему наши продукты и товары. А вот мы, дескать, не обойдемся без их чая и шелка. Мол, если б не опий, отток серебра из британских колоний стал бы неудержим.

— Беда в том, что китаезы надеются вернуть старые добрые времена, когда еще не отведали опия, — встрял мистер Дафти. — Но черта лысого — обратной дороги нет.

— Обратной дороги? — удивился Нил. — Но ведь уже в древности Китай жаждал опия, разве нет?

— В какой еще древности! — фыркнул лоцман. — Когда я мальчишкой очутился в Кантоне, опий втекал к ним хилой струйкой. Китаезы, они ж твердолобые! Уж поверьте, стоило немалых трудов приманить их к зелью. Нет, сэр, надо отдать должное упорству английских и американских купцов — если б не они, опий так и остался бы уделом знати. Все произошло на нашей памяти, за что мы должны благодарить таких людей, как мистер Бернэм. — Он поднял бокал. — Ваше здоровье, сэр!

Нил хотел присоединиться к здравице, но туг подали второе блюдо: целиком запеченных цыплят.

— Будь я проклят, если еще утром они не пищали! — возликовал мистер Дафти и захрустел птичьей головкой, мечтательно закатив глаза.

Нил угрюмо пялился в свою тарелку; он вдруг так проголодался, что если б не слуги, тотчас набросился бы на еду. Однако он заставил себя отвести взгляд от цыпленка и чуть запоздало поднял бокал:

— За вас, сэр, и ваш успех в Китае!

— Да уж, это было непросто, — улыбнулся мистер Бернэм. — Особенно вначале, когда мандарины были отнюдь не сговорчивы.

— Вот как? — Не сведущий в коммерции, Нил считал, что поставки опия официально одобрены китайскими властями; это казалось вполне естественным, поскольку в Бенгалии опийная торговля была не только санкционирована, но являлась британской монополией под эгидой Ост-Индской компании. — Я удивлен. Стало быть, китайское правительство осуждает торговлю опием?

— К сожалению, да. Какое-то время опий поставляли нелегально. Однако власти не рыпались и охотно закрывали глаза, ибо все мандарины и другие шишки получали десятипроцентный откат. Теперь они артачатся лишь потому, что хотят урвать больше.

— Все просто: косоглазые должны отведать палок, — разъяснил мистер Дафти, обсасывая крылышко.

— Пожалуй, я соглашусь, Дафти, — кивнул мистер Бернэм. — Своевременная порка всегда на пользу.

— Значит, вы уверены, что ваше правительство начнет войну? — спросил раджа.

— Увы, но, скорее всего, так. Британия долго терпела, однако всему есть предел. Как они поступили с лордом Амхерстом? ^[24]На корабле, набитом подарками, он ждал у входа в Пекин, но император, извольте видеть, не удосужился его принять.

— Ох, не вспоминайте, сэр, это невыносимо! — вскинулся мистер Дафти. — Чего удумали — чтобы его светлость принародно пал ниц! Еще прикажут нам отрастить косички!

— С лордом Нейпиром ^[25]обошлись не лучше, — напомнил мистер Бернэм. — Мандарины уделили ему внимания не больше, чем этому куренку.

Упоминание птицы вновь привлекло мистера Дафти к еде.

— Кстати, цыпленок весьма недурен, — пробурчал он.

Взгляд Нила метнулся к его нетронутой тарелке — цыпленок объеденье, даже пробовать не надо. Однако статус хозяина требовал цветисто прибедниться.

— Вы чрезмерно великодушны, мистер Дафти, — сказал раджа. — Это всего лишь паршивый кусочек мяса, не достойный таких гостей.

— Паршивый? — Захарий встревожился и опустил вилку, лишь сейчас заметив, что хозяин ничего не ест. — Вы даже не притронулись, сэр… Что, в этом климате не рекомендуется…

— Нет… то есть да, вам вполне рекомендуется…

Нил смолк, придумывая учтивое объяснение, почему цыпленок негож для расхальского раджи, но очень даже подходит нечистому чужеземцу. Отчаявшись, в немой мольбе он посмотрел на англичан, которые прекрасно знали застольные правила Халдеров, но те отвели глаза. Наконец мистер Дафти булькнул, точно закипающий чайник, и пропыхтел:

— Да ешьте вы, не отравитесь. Он просто пошутил.

Вопрос был исчерпан с появлением рыбного блюда: обжаренное в сухарях филе латеса окружали овощи в кляре. Мистер Дафти внимательно изучил угощение:

— Залупонь, если не ошибаюсь, и оладушки! Да уж, сэр, ваши поварята расстарались!

Нил уже заготовил вежливый протест, но тут увидел нечто, отчего едва не рухнул со стула. Букет поникших кувшинок в центре стола был помещен не в вазу, как ему показалось, а в старый ночной горшок. Видимо, нынешнее поколение обслуги забыло об историческом предназначении сего сосуда, однако Нил прекрасно помнил, что его приобрели специально для нужд престарелого судьи, чей кишечник пребывал в тягостной осаде глистов.