Махно. II том

– Товарищи, это всё годится для взятия хутора, но только не для города, – поддержал штабистов Махно. – Масштаб задачи несоизмерим с теми, что мы ставили перед собой прежде. Под стать ей должен быть и подход к решению. Командующий Южным фронтом Антонов-Овсеенко приказал соединиться с неким Никифором Григорьевым. Есть у нас на него какие-нибудь сведения?

Поднялся Белаш. Поставил перед собой портфель, открыл его, достал тетрадку, полистал её и зачитал:

– Никифор Григорьев, штабс-капитан, фронтовик, полуграмотный, но талантливый военный, хороший организатор, крепкий рубака. Но…

– Что? – насторожился Махно.

– Беспринципный человек.

– Как же он попал в революцию без царя в голове?

– Да он попал в революцию, потому что она случилась, – ответил Белаш.

– Но он же анархист? – не унимался батько.

– Да, не знает он таких слов, – сказал Озеров.

– Не может быть такого, – возразил Махно, – какие-то же мотивы двигают им.

– Батько, – терпеливо продолжал информировать Белаш, – Он, как бы это сказать точнее… Понимаешь, он просто воюет за себя и свою бригаду, точнее банду. В плен не берёт – расстреливает, кто бы ни попал.

– Ну, делать нечего. В революции родственников не выбирают. Мы вынуждены пойти на союз с ним, коль сам Овсеенко рекомендует. Организуй нам встречу, брат Белаш.

– Добре. Это надо ординарца твоего спытать, – ответил начальник разведки, – Федосий Щусь знает его с пятнадцатого года. Служили где-то рядом.

На опушке леса встретились два небольших конных отряда. Навстречу друг другу рысью сошлись два всадника. Поздоровались. Разъехались. Потом, так же навстречу друг другу поскакали Н. Махно и Н. Григорьев. Осадили коней. Поздоровались за руку и поехали рядом от леса к хутору.

Разговор продолжился в избе за столом с закусками и выпивкой. На стене, за спинами обоих атаманов, висела карта Украины.

– Дорогой брат Никифор. Ты наверняка знаешь, что нам с тобой поручено брать Мариуполь. У тебя есть соображения?

– Прежде давай решим, кому командовать соединением, – предложил Григорьев.

– Давай тогда сделаем так, – сказал Махно. – Каждый из наших штабистов напишет на бумажке число штыков и сабель. У кого больше, тот и командир. Идёт?

– По рукам.

Тотчас штабисты подали обрывки бумаги.

– Ну вот, – сказал Махно, – значит я и командующий группировкой. Тогда план таков. Мы объединяем артиллерию в отдельный артдивизион. Располагаем его на северо-западе от Мариуполя. Одна половина вашей бригады стоит и ждёт вторжения вдоль северной дороги. Вторая – с востока. Мы одной половиной делаем глубокий обходной манёвр с запада. А вторая под командованием комполка Марченко совершает прямое вторжение по железной дороге с востока сразу после продолжительного артобстрела и взятия на себя внимания командования гарнизона.

– План хорош, но есть вопрос: у вас все анархисты или есть ещё какие пристрастия?

– У меня сброд святой. В основном, конечно, большинство из нас анархисты. Но вот комполка Марченко, к примеру, коммунист. Есть иудеи. Православные. Немец-штунда. Татары, стало быть, мусульмане. Один француз не знамо какой веры. Ну, гугеноты они, вообще, безбожники. Но, в основном, конечно, русские и хохлы. А большинство командиров, как я уже сказал, конечно, анархисты. Сам факт, что они все под моим знаменем, говорит за то, что все они, как и я – революционеры.

– Ну, тогда предлагаю первый тост. За революцию! – сказал атаман Григорьев и поднял рюмку.

Штаб мариупольского гарнизона генерала Шкуро. В кабинет вошёл начальник штаба соединения полковник Шифмер-Маркевич.

– Андрей Григорьевич, наша разведка донесла: по нашим позициям ведёт огонь неизвестное артсоединение, расположенное южнее Нечаевского. На обход его с запада необходимо послать отдельную конную группу. Но с полковником Пухановым у нас нет связи.

Вошёл офицер с телеграфной лентой в руках.

– Господин генерал, конезаводчик из Юзово гонит эшелон с тысячью голов элитных пород лошадей, просит обеспечить охранение.

– Откуда поступило сообщение?

– Телеграмма отправлена с разъезда на пятидесятой версте от Мариуполя.

– А почему он просит обеспечить охранение. У них какие-то сложности?

– Сообщает, что его преследует какая-то банда.

– Банда – это нехорошо. Но тысяча голов – это хорошая кавалерийская бригада. Давайте пошлём дрезину или маневровый паровоз с двумя платформами и двумя ротами солдат с пулемётами, чтобы встретить эшелон и остановить преследователей. Тысяча коней стоит этого. Звоните.

– Слушаюсь, Андрей Григорьевич.

– Если они прибудут через час-полтора, то пошлите полковника Венцова на встречу с конезаводчиком. Пусть договорится с ним, чтобы он одолжил нам коней или продал недорого, с тем, чтобы кавбригада не позднее завтрашнего утра уже выступила на ликвидацию неприятельского артдивизиона.

Через час дрезина с двумя платформами прошла двадцатую версту. Её машинист увидел идущий навстречу паровоз, остановил дрезину, и, подавая сигналы, начал отрабатывать задний ход. Крикнул офицеру:

– Быстро сгружайтесь, а то, как бы чего не вышло!