Анмай на секунду прикрыл глаза и сосредоточился, связываясь с управляющей сутью.
— Всё кончено, — сказал он. — Не знаю, чем, но прежней Файау уже нет. Мы в новом мире, — и, возможно, мы одни. Быть может, наши противники сокрушили друг друга. Быть может — нет. Но если «Укавэйра» проиграла и здесь появятся её враги, я взорву Линзу прежде, чем они вновь перехватят управление. Вы согласны?
Остальные молча склонили головы.
Они по-прежнему сидели в рубке. Пассивное ожидание оказалось делом очень тяжелым и Анмай опасался, что оно может затянуться надолго. Незнание было всего хуже. Иногда он связывался с управляющей сутью, но гиперсканеры Линзы не замечали ничего. Битва действительно закончилась.
После его пробуждения прошло четырнадцать часов и Анмай уже начал дремать, когда экраны вновь расцвели яркими вспышками — из не-пространства выходили звездолеты, немного — всего восемь. Массива Сверх-Эвергета Файау тоже не было видно. Анмай ещё тянулся к управляющей сути, когда над ним раздался знакомый голос.
— Здесь «Укавэйра». Мы победили. Сражение окончено.
Анмай не ощутил победного ликования. Он слишком хорошо представлял себе последствия.
— Где остальные? — спросил он.
— Многих уже нет. Другие сейчас спасают то, что можно — и стоит спасти. И в Сверх-Эвергете здесь больше нет необходимости. Ведь мы же не враги.
— Надеюсь. Но даже здесь я почувствовал…
— Мы были на грани падения в хаос. Но большая часть Файау поддержала нас. Почти все сторонники угнетения низших рас и управления разумом живых файа уничтожены. Все интеллектронные общности, которые вели такое управление и миры, в которых шли игры, точнее имитация и повторение гнуснейших эпизодов нашей истории, уничтожены тоже. Впредь мы постараемся не допустить повторения подобного, хотя это будет очень нелегко.
— И вы не будете больше скрывать правду от нас?
— Сейчас триллион файа во всех наших мирах знакомится с истинной историей своего народа и с историей
— Каковы потери?
— Физические — примерно три процента относительно всей Файау. Остальные… вам не следует знать подробности этой войны — та война, в которой победили вы, была страшна, но эта — неизмеримо страшнее. Так будет лучше для всех.
Анмай кивнул.
— А что будет с нами? — спросил он.
— Вы свободны и можете поступать, как хотите. Но, что бы вы ни выбрали, мы постараемся помочь вам.
Стало очень тихо. Вэру растерянно оглянулся на Хьютай… но он уже знал, что скажет.
— Девять миров Файау так и не стали мне домом. Здесь, в чужом мире, я остаться не могу. Мне бы хотелось разделить участь «Укавэйры».
— Сочту за честь принять вас на своем борту.
Анмай улыбнулся при этом обмене вежливыми фразами — не было смысла поступать иначе. Когда он вопросительно взглянул на Хьютай, та лишь пожала плечами.
— Я всегда с тобой.
— А вы? — Анмай повернулся к юной паре.
— Я всегда мечтал отправиться к звездам, — Айэт улыбнулся, — тем более с тобой… с вами, — он покосился на Хьютай. — А что станет с Линзой? — вдруг спросил он.
Анмай не ответил.
— В ней должна быть управляющая суть, — произнесла «Укавэйра», — иначе Линза обречена на быстрое разрушение. Мы постараемся создать достаточно долговечную…
— Нет, — Айэт вышел вперед. — Она будет… чужой.
— Ты можешь создать свою? Чей же разум ты хочешь поместить в машину? — Когда сверхразумная общность обратилась прямо к нему, Айэт растерялся.
— Я… я не знаю, — наконец сказал он. — Кто-нибудь местный…
— И кто же? — в вопросе проскользнула насмешка.
Айэт испуганно оглянулся. Он понял — кто, и видел, что другие тоже это поняли.
— Я, — очень тихо сказал он.
Ювана бросилась к нему, схватила за руки, и вдруг спросила.
— Мы сможем… войти туда… вместе?
— Да, — ответил Анмай.
К его удивлению, девушка разрыдалась.
На следующее утро Анмай поднялся со странным чувством усталости, или, скорее, потери. Он уже знал, что это будет его последний день в Линзе. Ему казалось, что здесь прошла вся его жизнь, — а сейчас он вновь должен отправляться в неведомое… или остаться здесь. Но теперь в этом не было уже никакого смысла.
Он оглянулся. Хьютай, нагая, сидела на краю пеллоидной постели, расчесывая волосы — так же, как делали это её сестры и тысячу, и сто тысяч лет назад. Любуясь её невозмутимым лицом, Анмай улыбнулся — в мироздании есть вещи, которые никогда не меняются.
Потом он подумал, что и Ювана так же расчесывает волосы, — но только последний раз в своей жизни…
Анмай помотал головой. Они обретут вечную жизнь, а он думает об них так, словно они должны умереть! Но для него они действительно умрут. Их личности полностью сохранятся, но сознания изменятся так, что только «Укавэйра» и ей подобные смогут говорить с ними на равных. Он — нет. Как бы не сложились в дальнейшем их судьбы, они расставались навеки. Анмай не понимал, откуда взялось это чувство. Он сосредоточился на нем, но ему не становилось легче.