Макет мироздания

Хотя разумные и похожие на современных жителей Файау айа появились больше полумиллиона лет назад, их цивилизация насчитывала не больше двадцати тысячелетий, считая от настоящего момента. Все предшествующее время айа жили как дикари. У них просто не было необходимости в цивилизации и она возникла практически случайно. В Файау знали, что не только появление разума, но и создание им цивилизации — явления достаточно редкие. Развитие же цивилизации айа показалось Вэру уже знакомым — примерно так же развивались и файа на Уарке.

* * *

Начало пути к звездам не принесло айа счастья — открытием, позволившим им заложить основы цивилизации, было изобретение рабства. Ее распространение было ознаменовано растянувшимся на тысячелетия почкованием рабовладельческих государств, сотрясаемых бесконечными войнами и восстаниями. Затем Эрайа пережила роскошный период феодализма и, опять-таки благодаря бесконечным войнам, добралась до машинной цивилизации с ее непременным спутником — диким, разнузданным капитализмом. Впрочем, вместе с промышленностью на Эрайа появились и коммунисты. Лишь поначалу их борьба была тщетной. Потом, после периода самых кровопролитных в истории планеты войн, им удалось прийти к власти в целой группе стран.

Это было уже хорошо знакомо Вэру. Айа разделились на два блока. Период ожесточенных стычек сменился периодом мирного сосуществования. Он продолжался более ста лет. Даже создание обеими сторонами ядерного оружия, как ни странно, не изменило ситуацию. На Эрайа было всего два гигантских континента, расположенных на полюсах — северный, Ламайа, и южный, Куайа. Их разделял экваториальный океан шириной в шесть тысяч миль, так что северный материк был заселен уже после появления пароходов. Каждой системе достался один континент, но в Новый Свет уехали лучшие представители айа, в то время как великие революции произошли в Старом…

Вэру ничуть не удивило, что в конце концов социалистическое государство, уже сгнившее изнутри, поглотил его капиталистический соперник — мирно, без всякой войны, тем более с применением ядерного оружия. Так Эрайа избежала участи Уарка и не подверглась убийственным климатическим и экологическим изменениям. На ней возникла единая сеть государств, прекратились войны. Но период процветания оказался относительно недолгим. Воцарившийся режим, лишившись всех внешних ограничений, всего за тридцать лет переродился, став чудовищно нетерпимым и жестоким.

Технология уже достигла уровня нейрокибернетики и интеллектроники, и оба этих могущественных средства были обращены в орудия подавления и пыток. Анмай поёжился, вникая в подробности, — страшно было представить, что разумные существа могут жить под таким гнетом.

Тирания продержалась пятьдесят мучительных лет и причинила айа колоссальный, невосполнимый вред. Почти все самые лучшие и героические души пали в борьбе с ней. Выживали же предатели, трусы и палачи. Это было первое великое падение его народа — падение, в конечном счете предопределившее всё.

* * *

Конечно, айа боролись с тиранией. Но силы оказались слишком неравны. Наука позволяла выявлять потенциальных диссидентов на генном уровне и их устраняли еще в колыбели. Шаг за шагом «толерантный» режим превратился в выморочный и кровавый. Тиранические правители пытались превратить свой народ в стадо бездумных скотов — в самом буквальном смысле. Они собирались имплантировать в мозг каждого айа нейрокибернетические модули.

Анмай вздрогнул, представив, чем стало бы общество, состоящее исключительно из «бывших». К счастью, прежде, чем это удалось, тирания пожрала самое себя. Но ее падение оказалось столь жестоким, что вместе с ней рухнула и цивилизация. Лишь через пятьсот лет она достигла прежнего уровня. Но что произошло там, в темном периоде междуцарствия? Какие силы вдруг пробудились в душах несчастных, оскотинившихся рабов? Или же их детей? Как на всей планете вновь установилась единая власть? Почему на ней остался единственный народ — анмайа — и почему они жили счастливо, хотя следы угнетения и истребления лучших остались навсегда и зло, чуть не погубившее их мир, только дремало? Каких неведомых, непомерных усилий все это стоило? Анмай не знал. Его предки не помнили об этом — наверное, и не хотели помнить. Но он мог представить, как закладывались эти основы: в разрушенном мире, где выживать в одиночку уже было немыслимо, всех, кто пытался жить за счет других, наверняка просто убивали, как бешеных собак.

Всего несколько сотен айа, еще сохранивших честь и помнивших о нормальной жизни, стали ядром возрождения. И началось оно с беспощадного, абсолютно безжалостного истребления всевозможных выродков, к тому времени составлявших громадное большинство населения. По сравнению с этим все остальное — восстановление производительных сил и численности народа — было уже сравнительно простым, хотя и заняло гораздо больше времени, в силу чисто естественных причин.

Анмайа потребовался труд еще нескольких поколений, чтобы превзойти уровень, с которого они сорвались. Потом они впервые вышли в космос.