Макар-Следопыт

— Здесь будем утра дожидаться или в село пойдем? — спросил Макар.

— В село опасно, — отвечал Егорка. — Здесь, в случае беды, опять сядем на машину, да улетим. А там могут сцапать.

— Эх, холодно, зуб на зуб не попадает, — проворчал Следопыт. — А знаешь что, Сморчок: ведь нам надо Любочку выручать. Плохой я буду Следопыт, если ее в беде брошу и отыскать не сумею. Индейцы так не поступают.

— А что же мы поделаем? — спросил Егорка, сморщив лоб. — Хоть убей, ничего не придумаю: нас двое, без всякого оружия, а она у контрразведки в лапах. Плетью обуха не перешибешь!

— Так-то оно так, да все же надо что-нибудь придумать.

— Не лучше ли сперва отыскать Мартына? Быть может, он как-нибудь поможет.

— Мартын надоумит, это верно. Значит надо разыскать железную дорогу и ехать в Харцызск… а тем временем потеряем Любочкин след.

— Да, и этак не ладно, — согласился Сморчок. — Вот уж стряслось, так стряслось! Скажи спасибо, что эта птица нам подвернулась, а то бы и мы сидели сейчас в каталажке.

Макар погрузился в глубокое молчание. Участь Любочки печалила его: он рассчитывал отвезти ее с собою к Мартыну и в дальнейшем работать с ней вместе: девчонка нравилась ему своей смелостью, решительностью и уменьем организовать заговор; она могла бы очень пригодиться Мартыну. Кроме того, как забыть, что она когда-то спасла Макара! Долг ведь платежом красен, и Следопыт считал себя обязанным выручить Любочку хотя бы даже ценой собственной жизни.

Прошло часа два, и небо начало тихо светлеть. Приближалось утро, а мальчики все еще не пришли ни к какому решению. Вдруг неподалеку от них грянула пушка. Что такое? Неужто и здесь, в Донбассе, вспыхнуло восстание? Они переглянулись и, не говоря ни слова, кинулись оба на аэроплан. Дружок прыгнул вслед за ними. Снова затрещал пропеллер, и птица тяжело взмыла вверх.

Ребята понеслись по тому направлению, откуда донесся пушечный выстрел. Немного погодя орудие грянуло вновь и вновь. Макар, перегнувшись вниз, различил в серых сумерках рассвета кучку людей, возившихся возле пушки, направленной в сторону села; поодаль стояло штук двадцать лошадей. Люди же, как скоро понял Следопыт, стреляли гранатами по селу: там взвивались столбы черного дыма, вспыхивали соломенные крыши, и не успели ребята облететь село вокруг, как оно уже полыхало со всех концов. Крошечные фигурки мужиков, баб и детишек бежали врассыпную из села в степь.

— Мерзавцы! Палачи! — ругался Макар, скрипя зубами от негодования. — Это белые расстреливают деревню! Давай опустимся и расспросим мужиков, в чем дело.

Егорка снизил аэроплан в версте от деревни, на противоположной от белых стороне. Бежавшие из села мужики испуганно шарахнулись от машины, приняв ребят за белых летчиков. Пришлось бросить аэроплан и бегом догонять мужиков.

Скоро ребятам удалось настичь какого-то старика. Он шел, прихрамывая, опираясь на палку, а за ним с громким ревом семенили его внучата — две девочки и мальчишка. Макар пошел рядом со стариком и участливо спросил:

— Что, дедушка, белые расстреливают?

— Убей их бог, этих разбойников! — отвечал старик. — Все село по миру пустили!

— За что?

— Говорят, была у них стычка с повстанцами, а повстанцы эти спрятались у нас в селе. Тогда белые объявили нас всех бандитами и сожгли село.

— А, подлецы! — сжимал кулаки Макар, чуть не плача от своего бессилия. — Подожди дед, не плачь: скоро наши из Москвы придут, они уж всыплют гороху этой сволочи!

С громким плачем, куда глаза глядят, бежали бабы. Ребятишки в одних рубашонках топтались на снегу посиневшими голыми ногами. Мужики люто ругались, бессильно суча кулаками. Скоро на бугре собралась вся деревня, за исключением, конечно, убитых снарядами и умирающих в горящих хатах от ран.

Погуторив, мужики решили итти в соседнее село и там просить приюта. Наши ребята, расспросив их, отделились от толпы и направились прямиком через степь разыскивать железную дорогу: ни помочь погорельцам, ни спасти Любочку они не могли, и потому оставалось одно: соединиться поскорей с Мартыном и действовать сообща.

После получасовой ходьбы они набрели на одинокий хутор, стоявший за перелеском, на краю балочки. Странные крики и выстрелы, доносившиеся из хаты, заставили ребят свернуть с дороги и подойти к ее окнам. Макар заглянул внутрь, и от того, что он там увидел, кровь похолодела у него в жилах.

Посреди комнаты толпилось человек десять свирепых молодцов в шинелях, бурках, полушубках; они поочередно вскидывали винтовки и стреляли в одну из стен, возле которой, привязанный за руки к перекладине кровати и к стойке от перегородки, стоял, как распятый, совершенно голый человек с упавшей на грудь головой и подогнувшимися коленями. Стрелявшие всаживали пули не в него, но в стену, вокруг него, на расстоянии четверти аршина от его тела и головы. В этом-то и заключалась вся жестокость пытки: расстреливаемый не знал, попадет ли в него следующая пуля, или опять вопьется в стену возле него.