Майор Громов

— Да все подряд. — Ответил я.

Частично это даже была правда. Меня очень сильно беспокоил факт, что я сейчас поеду в отдел милиции. Именно милиции. Что там мне нужно будет о чем-то говорит с Семенычем-гондоном, а я понятие не имею, как он хотя бы выглядит. Потому что не знаю его вообще. А еще, сильнее всего, напрягал этот чертов УАЗик с зеленой жижой на днище.

От авторов: это, конечно, не УАЗик, но картинка нам зашла по настроению этой истории.

16 декабря 2023 года Москва

Я открыл дверь ключом, осторожно вошел внутрь, прислушиваясь к звукам. Самое интересное, адрес был ровно тот, который мне известен. То есть улица, номер дома, номер квартиры — все совпадало. Разнилось лишь то, что по словам старлея Рябушкина, женат я никогда не был и старлей почему-то сильно хотел данный факт исправить. Несколько раз за этот короткий промежуток времени он припомнил мне какую-то подругу своей Ленки, которая буквально создана для встречи со мной. Серега так нахваливал кандидатку на счастливую возможность стать женой майора, что не выдержал даже Тимон.

— Слушай, ты сам на ней женись. А то гляди, слюной всю грудь залил.

— Да пошел ты. Я уже… — Беззлобно ответил Серега и демонсиративно показал безымянный палец с кольцом. Но насчёт моей личной жизни заткнулся.

Мы как раз шли в сторону метро и Рябушкин горевал, что грибы остыли, самогон уже ни к чему, а Ленка скорее всего десятый сон видит. Вообще, жизнь дала трещину…

— Ну, ты и сволочь, Громов. Абьюзер долбаный…

В голове отчетливо всплыл образ бывшей супруги вместе с ее любимыми высказываниями. Так как я новомодных слов не знал и понятия не имел, что такое «абьюзер», то спорить с ней никогда даже не пытался. А насчет сволочи… Короче, тоже не спорил. Так вот интересно мне, почему, будучи неженатым, я очень хорошо помню женатую жизнь, которой, типа, никогда не случалось? Впрочем, количество вопросов, несостыковок и несрастух стало уже настолько большим, что какая к чертовой матери разница. Холостой и слава Богу.

— Ну, вот я и дома… — Мой голос в пустой квартире прозвучал какой-то чужеродно. Стянул ботинки, ключ повесил на один из крючков вешалки. Остановился, испытывая раздрай в душе́.

Время перевалило за полночь. Естественно, и в подъезде, и в квартире было тихо. Нормальные люди спят давно.

Собственно говоря, тишина — это ожидаемо. Судя по всему, живу я один. По крайней мере, такое впечатление сложилось из обрывочной информации, периодически выдаваемой моими товарищами по борьбе с преступностью этого города, пока мы писали рапорт, а потом ехали домой на метро. Помимо отсутствующей в биографии женитьбы, родителей вроде тоже не было. Девушки не имелось. Кошки, собачки, рыбки — такая же хрень. Какой-то я угрюмый тип…

Ключ от входной двери был мною обнаружен во внутреннем кармане куртки, вместе с «корочкой» сотрудника уголовного розыска, перед тем, как мы вышли из отдела. Там же, в кармане, лежала тонкая стопка рублей. Самых настоящих, советских рублей. И когда я говорю «рубли», имею в виду именно это. Две «трёшки» и «чирик». А еще имелась целая горсть копеек.

Не знаю, как, почему, но это — уже очевидно. Я нахожусь в Советском Союзе, которого, по имеющейся в моей голове информации, быть не должно. Однако он есть.

Для начала, сто́ит вспомнить встречу с тем самым Семенычем, которого Серега упорно величал разнообразными эпитетами, в своем содержании имеющими намек на определенное латексное изделие. Вариации были не особо разнообразными и в основном сводились к «штопаный» или «драный». Очевидно старлей начальство сильно не любит. Хотя я ничего сверх ужасного в подполковнике не заметил. Самодур как самодур. Человек не самого большого ума и не самого маленького самомнения. Мент, одним словом…

— Ну…и? — Сурово сведя брови, спросил подполковник, как только мы переступили порог его кабинета. А потом нахмурился еще сильнее и окинул нашу троицу взглядом. Взгляд, как и тон, тоже был суровым, хотя это вообще не соответствовало внешнему виду Семеныча.

По мне, подполковник Иванов больше напоминал безработного соседа-алкоголика, который по недоразумению оказался в кресле начальника криминальной милиции. Форма сидела на нем мешковато, неопрятно. Жидкие волосы, зачёсанные назад, из последних сил пытались прикрыть лысину, но не выдерживая столь сложной задачи, упорно съезжали на бок. Грустно повисшие усы своими кончиками спускались почти до подбородка, словно намекая, неплохо бы их чем-нибудь взбодрить. Например, окунуть в кружку с пивом. И тогда, возможно, они снова расцветут, как клумба от перегноя. Обретут моложавый, бравый вид. Уголки глаз тоже стремились вниз, из-за чего Семеныч напоминал печального бассет-хаунда.