Маймонид

Сложно поверить, что Маймонид не размышлял над этими нечаянными последствиями своего монументального трактата. Но в самом ли деле эти последствия можно назвать случайными? Ведь Маймонид писал прежде всего конституцию для еврейского государства, которое, как он считал, вскоре должно было возникнуть. Этим государством, по мысли Маймонида, будет управлять мудрый долгожитель — Мессия, а его преемниками станут другие потомки царя Давида, столь же преданные воле Бога, как и сам Мессия. В таком идеальном государстве не предусмотрено никаких перемен, ибо все в нем будет совершенно. И если Маймонид в самом деле искренне верил в скорое пришествие Мессии, как это принято считать, то его труд предназначался для не подверженной изменениям вечности.

Чаще всего критика Мишне Тора скрывалась за туманными и осторожными выражениями ученых, но порой она приобретала форму чуть ли не площадной ругани, недвусмысленно выражавшей ненависть к Маймониду. Такая ругань исходила от людей, считавших себя соперниками Маймонида, и даже более учеными, чем он; наиболее сильное негодование вызывала у них «самоуверенность» человека, который осмелился создать окончательный и непреложный кодекс Закона. Более того, столь влиятельная книга была написана на иврите, а это означало, что ее автор достиг повсеместной славы и пользовался авторитетом во всех еврейских общинах, по которым очень быстро распространилось его сочинение. Даже столь значимый труд, как «Комментарий к Мишне», не произвел такого эффекта, потому что был написан по-арабски и оттого недоступен евреям, живущим в христианских странах.

Но для некоторых ученых того времени Кодекс представлял иную опасность. До нас дошло несколько свидетельств того, что многие судьи были недовольны, что Мишне Тора стала повсеместно доступной книгой, и простые люди теперь легко могли найти ответ почти на все вопросы, связанные с Ѓалахой. В то время было очень немного мудрецов, досконально разбирающихся в Законе, и они, должно быть, опасались, что их заключения будут поставлены под сомнение, а они сами обвинены в недостаточной компетентности.

Среди тех, чье негодование вскипело после выхода в свет Мишне Тора, самой важной персоной был багдадский гаон Шмуэль бен Али. Отношение этого человека к своей позиции главы еврейской общины разительно отличалось от подхода Маймонида. Злобные нападки Шмуэля бен Али на того, кого позже назовут нагидомЕгипта, будут продолжаться несколько лет и принесут Маймониду немало страданий, сколь бы он ни старался относиться к вздорности своего оппонента сдержанно и даже с уважением.

Титул нагида был одним из целого ряда титулов, которые предоставлялись главам еврейской общины в странах региона, сегодня называемого Ближним Востоком. Еврейские общины в арабском мире пользовались относительно широкой свободой и наслаждались самоуправлением. Евреев Земли Израиля и Персии возглавляли соответственно наси (князь) и реш галута (эксиларх). В Сирии и Месопотамии также существовала должность эксиларха. Это слово возникло еще в период Вавилонского пленения, однако, по сути, оно означало то же, что и нагид. В Египте этот титул впервые был введен в X в. В Багдаде, помимо эксиларха, еврейскую общину возглавляли гаоны. Хотя Шмуэль бен Али был гаоном, его трудно было назвать набожным человеком. Он жил в роскошном дворце, где ему прислуживали шестьдесят рабов. Когда в 1175 году умер эксиларх, Шмуэль бен Али сосредоточил в своих руках всю власть. Несмотря на то что он был человеком, глубоко сведущим в еврейских науках, он отвергал скромность, которую было бы уместно ожидать от религиозного лидера. Его постоянно окружали несколько рабов, за ним всегда следовала свита из подчиненных ему судей. Сохранилась легенда, будто он обучал Торе своих учеников, стекавшихся к нему со всех концов еврейского мира, восседая на золотом троне.

Исполненный решимости утвердить свою власть над мировым еврейством, Шмуэль бен Али видел в Маймониде опасного соперника. Он делал все возможное, чтобы найти повод для столкновения с ним. И хотя такое столкновение могло выглядеть как безобидный спор о Законе, выход в свет Мишне Тора предоставил Шмуэлю бен Али идеальную возможность выступить против Маймонида и унизить его в глазах приверженцев. Поскольку целый ряд различных аспектов Кодекса вызывал несогласие и у других противников Маймонида, ненавидевших его столь же яро, как Шмуэль бен Али, гаон заручился поддержкой сразу нескольких деятельных сторонников.