Майлз Бридон

Это, разумеется, лишь часть записей Лейланда, но в остальном их содержание не будет для читателя новостью. По мере чтения Бридон восхищался обстоятельностью метода инспектора и ясностью его ума. Он буквально видел, как версии щелкают подобно цифрам в окошке автоматической кассы (такое сравнение подобрал сыщик). Затем его мысли обратились к Эразму Кверку, одинокому соседу по гостинице. Что он на самом деле думает? Что он хочет, чтобы думали, что он думает? Было бы интересно прощупать американца, в отсутствие Лейланда умолчав о том, какие открытия они сделали на острове, а также сомнения, которые эти открытия породили или подкрепили. Но это едва ли возможно. А если применить самое простое средство, сыграв на человеческом тщеславии? — подумал Бридон. Во всяком случае, попытаться стоит. Он спустился вниз, к так называемому камельку, содрогнувшись при виде таблички с этой надписью. Кверка не было, но дымящийся окурок сигареты и небрежно отброшенная раскрытая книга говорили о том, что он только-только вышел. Бридон взял книгу, заинтересовавшись, какой именно роман из скромной, старомодной библиотеки «Пескаря» отвечает американским вкусам. Это были «Десять тысяч в год» Уоррена. «Да, — подумал Бридон, — это все объясняет». Через пару секунд появился и сам читатель.

— А, мистер Кверк! — воскликнул Бридон. — Я тут просматривал записи Лейланда по делу Бертела и уверен, он не станет возражать, если я упомяну один факт, который может помочь разрешить вчерашнюю загадку. Вы знали, что у кузенов Бертелов есть двоюродная бабка, которую очень беспокоила их получившая широкую огласку взаимная неприязнь? И что всего неделю или чуть больше назад она призвала их к примирению?

— Надо же! — отозвался Кверк. — Это очень интересно, но, насколько позволяют заключить мои жизненные наблюдения, то, что мы делаем, это одно, а то, что мы должны делать, по мнению двоюродных бабок, совсем другое.

— Согласен. Однако эта бабушка не самый рядовой случай. Она, видите ли, очень богата, и ей некому оставить состояние, по крайней мере, некому из родных. А поскольку ее зовут Альма, думаю, можно со всей уверенностью заключить, что родилась она году эдак в 1854-м, ну, может, чуть позже.

— Вы хотите сказать, ее завещательные планы столкнулись с практической проблемой? Вот оно как. И молодым людям приглянулась идея инсценировать прогулку по реке, чтобы тетушка решила, будто они закадычные друзья?

— По крайней мере, я бы этого не исключал. Теперь допустим, закадычные друзья повздорили. То, что нам о них известно, делает подобное предположение более чем вероятным. Допустим, в последний день, прежде чем они устроились на ночлег, старший Дерек заявил, что с него хватит, сошел на берег и один отправился в гостиницу. У младшего не было никаких резонов звать его обратно. Он продолжает путь, но вдруг по дороге в гостиницу его одолевают внезапные сомнения. Что, если тетушка Альма — а она живет неподалеку от Оксфорда — наведет справки и узнает, что в итоге они все-таки поселились в разных гостиницах? Если сравнительно невинное искажение правды создаст впечатление, будто в гостинице ночевали оба, риск оправдан.

— Я первый, мистер Бридон, готов выразить восхищение вашими непревзойденными аналитическими способностями. Но если бы вы спросили меня, я бы вам ответил, что, с моей точки зрения, такие действия молодых людей требуют более веских оснований. Я внимательно прочитал множество отчетов о совершенных преступлениях и убежден: люди не совершают головокружительных трюков в небезвыходной ситуации. Так вот, если вы считаете, что этот трюк был проделан непосредственно накануне трагедии, то не приходит ли вам в голову, как приходит в голову мне, что кое-кто был в курсе предстоящих событий и трюк был проделан с целью избежать их?

— Звучит разумно, вполне разумно. Только, пожалуйста, не говорите мне о совпадениях. Так вы думаете, что Дерек Бертел знал, что за ним охотятся? Кажется, нам ничего не известно о том, что у него были враги.

— Вроде бы молодой человек имел с богемной средой чуть больше общего, чем ему было полезно. И не думаю, что у полиции есть список всех imbroglio[48], в которых он мог быть замешан. А помимо этого, не стоит забывать, что он был очень богат.

— Лишь в перспективе. Убить его до достижения им двадцати пяти лет было все равно что зарезать курицу, которая несет золотые яйца.

— Все так. И тем не менее нельзя полностью исключать, что за ним гонялась банда каких-нибудь гангстеров с намерением убить его или похитить, а потом выдать себя за него, чтобы получить деньги. Может быть, вы не знаете, мистер Бридон, но у нас в стране похищение является довольно-таки широко распространенным средством приобретения средств к существованию. Хотя, конечно, кто знает, могло быть так, а могла быть и личная месть. Мне, однако, кажется, если человек делает вид, будто остановился на ночлег в гостинице N, а потом посылает туда другого — своего двойника, — это означает, что он опасается за свою жизнь и стремится переночевать где угодно, только не в гостинице N.