Майкл Фарадей. Его жизнь и научная деятельность

Всегда крайне строгий к себе, Фарадей был чрезвычайно снисходителен к другим. Он как бы не мог видеть дурных черт, присущих людям, и замечал одни положительные их качества. К людям, делавшим ему зло, он не только относился с христианским всепрощением, но и сохранял уважение, которое они внушали ему ранее, пока не выставили себя в неприглядном виде. Чувства ученого соперничества и вытекающее отсюда не совсем справедливое отношение к противникам были совершенно чужды благородной натуре Фарадея. В спорах с противниками он стремился не заметить их слабых сторон, а, наоборот, уловить сильные, не пропустить крупицы истины в чужом мнении, как бы вообще оно ни было несостоятельно. В одном из писем к Тиндалю Фарадей выражает свое отношение к спорам и полемике в следующих прекрасных словах: “По моему мнению, лучше медлить в понимании выражений со скрытыми колкостями и, напротив, быстро схватывать выражения дружеского характера. Настоящая истина в конце концов возьмет верх, и легче убедить разобиженного противника мягким ответом, нежели запальчивым. Я желаю указать на большую выгоду быть слепым к пронырству противников и их пристрастному поведению и немедленно замечать каждое доброе побуждение. Чувствуешь себя гораздо счастливее, когда содействуешь миру”.

Зависти Фарадей не знал. Он искренне радовался всякому новому успеху науки, кому бы он ни принадлежал. Молодые ученые, заявлявшие себя талантливыми работами, делались его любимцами. Самый выдающийся ученый, работавший в одной области с Фарадеем, бывший его современником и учеником, Тиндаль, пользовался тесною дружбою и любовью своего великого учителя. Фарадей относился к нему как к сыну, с нежностью следил за его учеными успехами и делал для него все, что мог. В 1853 году Фарадей рекомендовал Тиндаля на кафедру физики в Королевском институте и, таким образом, поставил это восходящее светило рядом с собою. В свою очередь и сам Фарадей был искренне любим всеми выдающимися учеными своего времени, а молодежь прямо молилась на него. Тот же Тиндаль не постеснялся поступиться значительными материальными выгодами ради чести работать в одном учреждении с Фарадеем: Тиндалю была предложена кафедра в одном из английских университетов, связанная с материальным вознаграждением, во много раз превышавшим то, которое он получал в Королевском институте, но он отклонил это предложение, чтобы не расставаться с Фарадеем.

Выдающимися чертами характера Фарадея были любовь к порядку и настойчивость в достижении намеченных целей. Вот что пишет об этом Тиндаль: “Любовь к порядку, как светлый луч, освещала все мелочи его жизни. Самые запутанные и сложные вещи гармонически располагались в его руках; его способ вести отчеты приводил в удивление директоров института. В научных занятиях царил тот же порядок. В его опытных исследованиях каждый параграф был пронумерован, различные части связывались вместе постоянными ссылками. Счастливо сохранившиеся собственноручные заметки к его “Опытным исследованиям” равным образом пронумерованы; последний параграф носит цифру 16041. В прилежании он показывал немецкое упрямство. Это была порывистая натура, но каждый импульс давал силу, не позволявшую делать ни шагу назад. Если в минуты увлечения Фарадей решался на что-нибудь, то этому решению он оставался верен в минуту спокойствия. Его огонь поддерживался твердыми горючими веществами, а не газом, который вспыхнет и вмиг погаснет”.

Сила воли, которою обладал Фарадей, всего нагляднее проявилась в его выборе научных занятий для себя. Уже по тому списку открытий, который был приведен выше, можно видеть, что это была натура менее всего склонная к узкой специализации труда. Его ум интересовался всеми областями знания, и лично ему было приятнее работать над разнообразными предметами. Но он понимал, что эта склонность к разбросанности работы лишит его возможности обследовать с достаточной полнотою тот или иной предмет его исследований. Благодаря силе своей воли Фарадей заставлял себя сосредоточиваться в течение многих лет на какой-либо одной области явлений; но зато такую избранную им область он обследовал всякий раз с такою полнотою и всесторонностью, что после него в ней почти нечего было делать другим (таковы его исследования в области магнетизма и в области явлений электрической индукции).