Майк: Время рок-н-ролла

Советский слушатель, привыкший либо к песням героев о героическом строительстве Байкало-Амурской магистрали, либо к лозунгам первобытных рокеров, призывающих в каждой песне немедленно разрушить старый мир и на его месте выстроить новый (что было, в общем, тождественно идеям всех советских песен), мгновенно шалел от демонстрации неприкрытой, откровенной, сумасшедшей слабости. И поскольку каждый из этих слушателей (включая и меня, и Цоя, и всех наших друзей) был слаб точно так же, как и Майк (только не рисковал об этом говорить даже самым близким, не то чтобы вот так — со сцены незнакомым людям), он, конечно, немедленно попадал в плен песен Майка и тут же включал его в список своих (и только своих, интимно-своих) любимых артистов. И Майк становился больше, чем просто артистом. Он был словно бы внутренним голосом каждого слушателя, он пел про себя и про каждого, он был — не грех повториться — интимен до чрезвычайности. В этом с ним до сих пор ни один поэт, музыкант, ни один даже клоун не может сравниться, а клоуны — это как раз те, кто погружается во внутренний мир — свой и зрителя — глубже всех прочих пишущих, поющих, танцующих и рисующих.

Звукорежиссер, работавший над записью «LV», Игорь Гудков (которого и тогда и теперь, когда он стал видным кинопродюсером, называли и называют «Панкером»), вспоминает об этой сессии как об одном из лучших, хотя и очень коротких периодов своей жизни.

Все было очень легко и просто. Все было как отдых, как каникулы и при этом как самое важное дело в жизни каждого. «А люди приходили и опять уходили, и опять посылали гонцов в гастроном», — как спел сам Майк в «Сладкой N», правда совершенно по другому поводу.

Запись проходила в студии ЛГИТМиКа — Ленинградского театрального института. Там же Панкером был записан и первый альбом группы «Секрет».

Несмотря на то что аппаратура в театральном институте по современным меркам была совершенно, как говорила моя бабушка, «аховая», атмосфера в студии Панкера царила волшебная.

Моховая — центр центров Ленинграда — уютная, старая улица, рядом — Летний сад, Фонтанка, Нева, собственно тоже в непосредственной близости. С другой стороны — Невский, «Сайгон», «Пале-Ройяль» — те места, где собиралась молодая творческая интеллигенция и интеллигентно, с шутками-прибаутками и легким, интеллигентским же матерком выпивала сухое вино. Там всегда было хорошо, там и сейчас хорошо — и на Моховой, и на Фонтанке, и на Неве.

Атмосфера диктовала свои условия. Плохую музыку в таком месте написать и записать очень сложно. Нужно быть отъявленным подонком, чтобы сделать что-то плохое на Моховой. Подонков в нашем городе множество, и на Моховой, как и в любом другом районе города, я думаю, творятся страшные вещи. Но ни Майк, ни Панкер, ни все те, кто записывал «LV», подонками не были, поэтому альбом получился отличный.

Если говорить о стилях, то это самый разноплановый альбом Майка. Он сыграл здесь всю свою любимую музыку.

Здесь и реггей, по которому тогда все «продвинутые» в Ленинграде с ума сходили — с подачи БГ. (Борис в «Растафаре» играет и поет — а как же без него, он, без шуток, — главный специалист по музыке реггей в нашем городе, несмотря на достаточное количество уже почти аутентичных черных санкт-петербургских групп.)

«Растафара» — отличное реггей, единственный номер в этом стиле, написанный Майком. Он, при всей своей любви к ритм-энд-блюзу и симпатии к черным блюзме-нам, кажется, любил Джонни Уинтера больше, чем Би Би Кинга, Кита Ричардса больше, чем Мадди Уотерса и Хен-дикса, а Гребенщикова — сильнее, чем Боба Марли. Единственный черный артист, который приходит на ум в связи с Майком — это Чак Берри. Но я думаю, что Майк любил Берри за бесчисленные кавера его песен, сыгранные любимчиками Майка, и за его сценическую утиную походку.

Однако БГ, умеющему увлечь кого угодно чем угодно, удалось развести Майка на совершенно классический реггей-номер, и он чисто музыкально получился в альбоме одним из лучших — наверное, оттого, что Борис, наряду с Майком, вложился в него по полной.

Вообще, у меня есть ощущение, что в тот период времени БГ играл в Дэвида Боуи, вытаскивающего Игги Попа на большую сцену — в период записи гениальной пластинки Игги и Дэвида «Lust For Life». Оттуда же и заимствована, собственно, песня «Tonight» — и без особенных купюр спета Майком по-русски, она даже не переименована — «Сегодня ночью», и все дела. БГ поддержал ее тоже в полную силу — песня-то классическая.

На «LV» Майк сыграл — первый и единственный раз в жизни — панк-рок («Я не знаю, зачем я живу» или «Песня для Свина»). Прошелся по Дилану — уже ничего не скрывая, спел на свой лад «Slow Train Coming» — и получилась песня «Завтра меня здесь не будет» с припевом про все тот же «Медленный поезд». Не были забыты и Игги Поп с Дэвидом Боуи — их песня «Tonight» Майком даже не переименована — «Сегодня ночью», и все дела.