Майк: Время рок-н-ролла

Третий номер — «Когда я знал тебя совсем другой» — наконец-то классика ритм-энд-блюза, роллингоподобный рокешник, который не стыдно было бы играть никому — ни Fleetwood Mac, ни тем же Stones, ни Savoy Brown… Невербератор, который включает ошалевший от неожиданно крутой программы звукооператор, дает такое длинное эхо, что Майк на сцене, вероятно, приплясывал в такт своим собственным словам, долетающим до него из зала.

Блюзовая часть концерта продолжается забойнейшим номером «Позвони мне рано утром». Четвертая песня нон-стоп, Майк еще совершенно не устал, он вообще не устал на этом концерте. Он был молод, он был яростен, он завоевывал мир. И после этого выхода он завоевал его — если не весь, то Москву точно. Он стал звездой московской сцены — а это равносильно тому, чтобы стать звездой России.

Как и на любом приличном ритм-энд-блюзовом концерте со сцены иногда должны нестись и «необязательные» песни. Рок-н-ролл «Блюз субботнего вечера» — как раз такая штука. Быстро, ритмично, но настолько бессмысленно, что всем можно отдохнуть. Публике — прийти в себя от услышанных до этого четырех шедевров, певцу на сцене — собраться с силами для продолжения.

И вот после этой откровенной хрени Майк берет акустическую гитару и поет самую пронзительную свою песню — «Старые раны».

Я кричу, но ты не слышишь мой крик, и никто не слышит…
Я взрываю мосты, но я никак не пойму, кто их строил…
Но не пугайся, если вдруг
Ты услышишь ночью странный звук…
Все в порядке.
Просто у меня открылись старые раны.
…Но так ли я уверен, что мне нужно знать ответ…
Просто я — часть мира, которого нет…
Мой последний куплет давно уже спет,
Мой последний шедевр — бессмысленный бред…

Это было куда сильнее, чем все песни «протестных рок-групп», пытающихся писать «осмысленные», «умные» тексты для своих песен, постоянно держащие фигу в кармане и намекающие на то, что советская власть — это плохо, а полная свобода, заключающаяся, по словам автора, преимущественно в открывании окна (понятно, что действие это метафорическое, но уж слишком для хорошей метафоры банальное и какое-то бытовое), в беге по утренней траве или чему-то там еще и в глубоких вдохах свежего воздуха — преимущественно. Слушать такие песни молодым людям, заявляющим, что они любят и знают рок-музыку, было положено. Но слушать их было невыносимо скучно.

Слушать Майка было интересно. В первую очередь. Он не «грузил» идеями и призывами, он не агитировал и не увлекал за собой. «Мне по фиг», — говорил он в каждой своей песне. «Делай что хочешь, мне нет до тебя никакого дела. У меня своих проблем куча», — говорил он и рассказывал об этой куче.

Это был эксгибиционизм в чистом виде, духовный стриптиз высшей пробы, это была суперчестность, слушатели — без преувеличения — никогда до появления Майка такого со сцены не слышали.

Писать иначе он не мог — он писал и пел только про то, что знал, что прочувствовал, не про абстрактные «хрустальные замки» и борьбу за свободу всего человечества.

Он был умнее большинства так называемых «рокеров», и они это чувствовали. Многие из «умничающих» говорили, что «Майк — ничего себе так, играет рок-н-ролл, только поет все про баб и про портвейн…».

С нотками превосходства в голосе. Мол, мы-то поем о вещах серьезных, а этот…

«Седьмая глава» — еще один «акустический номер», как представляет его Майк. Чистейший диланизм, Гармония, содержание, набор слов, манера пения, Майк тянет ноты, гнусавит так же — и получается. Не плагиат, не попытка сделать «похоже», получается единство культур. Точнее, единая культура.

Культура, в которой нет ни русского рока, ни черного фанка, ни рэпа, ни песен протеста — есть единый язык, который понятен молодым людям и значительной части уже немолодых — во всем мире, вне зависимости от их языковой, культурной, имущественной, социальной принадлежности. Мировой язык рок-музыки — он понятен всем. Чтобы получать удовольствие от песен Дилана, не обязательно знать английский язык. Дилан поет не на английском. Он говорит на языке рока. Но если знать и английский — тогда совсем хорошо.

Песни, исполненные, спетые на этом языке, понятны всем. Стенания «русских рокеров» понятны и близки только кучке маргиналов, напившихся пива в дешевом клубе и стреляющих друг у друга жетоны на метро.

Майк никогда не был богатым человеком, хотя всю жизнь стремился к тому, чтобы им стать.

Безденежье — тормоз рок-музыки.

Рок-музыка подразумевает кучу денег — либо у артиста, либо у его директора, либо у друзей, которые не дают артисту пропасть.

Нищий рок-артист — это нонсенс. Такого не бывает. Если человек нищий — значит, он не рок-артист, а если он при этом считает себя рок-музыкантом, то он просто не дружит со здравым смыслом.