Майами, 69

- Конечно же нет! - заверил его Сицилиано. - Но на мне висит еще семь этажей, которые надо обслужить, а заказы тем временем все прибывают и прибывают. Так что, пожалуйста, Салли, разнеси гостям их завтраки и быстрей возвращайся. Только не добирайся до них через залив Бал. В нем, как я слышал сегодня утром, арабы установили дополнительные зенитки, и воздушные силы Израиля уже потеряли два реактивных самолета и один отреставрированный "кукурузник".

Салли тут же толкнул тележку с подносами и покатил ее к грузовому лифту. Он старался как можно быстрее забыть о колкостях, отпущенных в его адрес начальником. Да что он, этот Луи Сицилиано, собственно говоря, возомнил о себе? Да кто он такой? Луи начинал работу в той же должности, что и он, Салли: простым официантом. Этот грязный итальяшка, дослужившись до начальника, решил, что теперь может издеваться над своими бывшими друзьями?..

Едва двери лифта, достигшего четвертого этажа, раскрылись, как официант, по обыкновению с большим опозданием, придумал, как надо было ответить зарвавшемуся начальнику:

"Какая разница между кускус и кошерной рыбой? Да очень простая. Одно блюдо представляет собой чистого копченого лосося, а второе - смесь грязного риса и вонючего барана, которую никто, кроме арабов, есть не может. А едят они этот кускус не мытыми после туалета руками..."

"ОТЕЛЬ ИНТЕРНЭШНЛ"

Номер 421

Такой океан мистер Харрис видел впервые в жизни. Он очень жалел, что Сара и дети не могут восхититься этой красотой. Сара наверняка бы ойкнула и всплеснула руками, а дети сразу бы онемели, а потом кинулись на пляж. Мистер Харрис уже представил себе своих детей, Аарона и Дэвида, с радостными криками плавающими в воде, Дебору и Лию - плескающимися на мелководье, а самую младшую дочь, Руфь, играющей на песке. "Боже, какой радостью наполнятся наши сердца, когда мы все вновь соберемся вместе!" - думал он. А ждать этого момента ему оставалось совсем немного.

Неожиданно мистер Харрис вспомнил, что сегодня утром он еще не молился. Накинув на плечи ритуальный платок и надев шляпу, глубоко верующий еврей нараспев произнес первую фразу из "Шемая". Однако вместо слов "насладись благами Небесными" он по рассеянности выговорил: "Насладись благами Десяти Заповедей" - и, только прочитав молитву до конца, понял, что допустил ошибку.

Всегда собранный и во всем пунктуальный, особенно что касалось чтения молитвы, мистер Харрис в это утро был каким-то рассеянным. Возможно, это произошло из-за того, что он постоянно думал о Саре, детях и о том, как бы они радовались, окажись вместе с ним в Майами-Бич. Вода в океане была такая голубая, песок - удивительно белый, а солнце - такое ласковое! Даже оставаясь в номере с окнами, выходившими на океан, он чувствовал нежный запах цветущих апельсиновых деревьев.

В это время года, когда Унтер ден Линден и Вильгельм-штрассе запорошены снегом, а канал Лендвер и Шпрее покрыты коркой льда, когда от пронизывающего ветра, дующего с Балтийского моря, розовеют у детей щеки, а в Шпандау и Юнгферхайде качают кронами высокие сосны, здесь, на побережье Флориды, стоит настоящее лето.

Тут мистер Харрис, испытав чувство вины перед близкими, подумал, а не совершил ли он ошибку, расставшись на время с семьей.

В молодые годы он не был религиозным фанатиком и все свое время и силы тратил на получение светского образования. Атеистом он тоже не был, возвращаясь с работы или из заграничных командировок, всегда с огромным для себя удовольствием принимал участие в праздновании Саббата, священного дня отдохновения.

Мистер Харрис и сейчас отчетливо помнил запахи, витавшие в огромных комнатах его большого особняка в Шарлоттенбурге. В доме все сияло чистотой, а Сара, порозовевшая от долгого пребывания у горячей плиты, встречала его на пороге. На столе по случаю праздника уже стояли серебряные подсвечники, чашки с настоящим киддушем и блюдо с двумя свежеиспеченными халами.

"Шалом, папочка! Счастливого Саббата!" - дружно приветствовали его Аарон и Дэвид. После этого Сара зажигала свечи и обращалась к Богу: "Благослови нас, Всевышний, наш Творец и Спаситель, подаривший нам Саббат. Пусть наш дом будет освящен Твоим огнем". Затем все мыли руки, окружали стол и хором пели:

"Придите к нам, ангелы Саббата, ангелы мира и добра".

С поблескивающей в пламени свечи чашкой киддуша мистер Харрис просил Божьего благословения, после чего все отпивали из бокалов вина и заедали его хлебом-солью. Жена и дети получали от него благословение, и все принимались за вкусные кушанья, приготовленные Сарой.

Иногда во время трапезы они пели песни. Часто мистер Харрис рассказывал детям библейские истории о прославленных еврейских героях Давиде и Сауле, о Соломоне и Юдифи. Причем в каждой из них фигурировали небесные ангелы. И всегда Сара слушала его рассказы так же внимательно, как и дети. В эти счастливые минуты он забывал даже о своей работе.