Маяковская галерея

Владимир Маяковский МАЯКОВСКАЯ ГАЛЕРЕЯ

(ТЕ, КОГО Я НИКОГДА НЕ ВИДЕЛ)

ПУАНКАРЕ

Мусье!
            Нам
                    ваш
                            необходим портрет.
На фотографиях
                              ни капли сходства нет.
Мусье!
            Вас
                  разница в деталях
                                                да не вгоняет
                                                                      в грусть.
Позируйте!
                    Дела?
                                Рисую наизусть.
По политике глядя,
Пуанкаре
                 такой дядя. —
Фигура
             редкостнейшая в мире —
поперек
               себя шире.
Пузо —
              ест досыта.
Лысый.
Небольшого роста —
чуть
        больше
                      хорошей крысы.
Кожа
          со щек
                       свисает,
                                      как у бульдога.

Бороды нет,
                      бородавок много.
Зубы редкие —
                            всего два,
но такие,
                что под губой
                                        умещаются едва.
Физиономия красная,
                                      пальцы — тоже:
никак
          после войны
                                 отмыть не может.
Кровью
              двадцати миллионов
                                                  и пальцы краснеют,
                                                                              и на
волосенках,
                     и на фрачной коре.
Если совесть есть —
                                      из одного пятна
крови
           совесть Пуанкаре.
С утра
            дела подают ему;
пересматривает бумажки,
                                              кровавит папки.
Потом
            отдыхает:
                              ловит мух
и отрывает
                    у мух
                              лапки.
Пообрывав
                      лапки и ножки,
едет заседать
                          в Лигу наций.
Вернется —
                       паклю
                                  к хвосту кошки
привяжет,
                  зажжет
                                и пустит гоняться.
Глядит
             и начинает млеть.
В голове
                мечты растут:
о, если бы
                   всей земле
паклю
           привязать
                             к хвосту?!
Затем —
                 обедает,
                                 как все люди,
лишь жаркое
                       живьем подают на блюде.
Нравится:
                  пища пищит!
Ворочает вилкой
                               с медленной ленью:
крови вид
                  разжигает аппетит
и способствует пищеваренью.
За обедом
                    любит
                               полакать
молока.
Лакает бидонами,—
                                    бидоны те
сами
          в рот текут.
Молоко
              берется
                             от рурских детей;
молочница —
                         генерал Дегут.
Пищеварению в лад
переваривая пищу,
любит
            гулять
по дороге к кладбищу.
Если похороны —
                                 идет сзади,
тихо похихикивает,
                                 на гроб глядя.
Разулыбавшись так,
Пуанкаре
                 любит
                            попасть
                                          под кодак.
Утром
            слушает,
                            от восторга горя,—
газетчик
               Парижем
                                заливается
                                                    в мили:
— «Юманите»!
                           Пуанкаря
последний портрет —
                                       хохочет
                                                     на могиле! —
От Парижа
                    по самый Рур —
смех
          да чавк.
Балагур!
Весельчак!
Пуанкаре
                 и искусством заниматься тщится.
Пуанкаре
                 любит
                            антикварные вещицы.
Вечером
                 дает эстетике волю:
орамив золотом,
                              глазками ворьими
любуется
                 траченными молью
Версальским
                        и прочими договорами.
К ночи
            ищет развлечений потише.
За день
               уморен
                             делами тяжкими,
ловит
           по очереди
                                своих детишек
и, хохоча
                  от удовольствия,
                                                 сечет подтяжками.

Похлестывая дочку,
                                  приговаривает
                                                            меж ржаний:
— Эх,
          быть бы тебе
                                  Германией,
                                                      а не Жанной! —
Ночь.
          Не подчиняясь
                                     обычной рутине —
не ему
            за подушки,
                                за одеяла браться,—
Пуанкаре
                 соткет
                             и спит
                                         в паутине
репараций.
Веселенький персонаж
держит
              в ручках
                             мир
                                     наш.

П р и м е ч а н и е.
Мусье,
             не правда ли,
                                    похож до нити?!
Нет?
          Извините!
Сами виноваты:
                             вы же
не представились
                                мне
                                       в мою бытность
                                                                    в Париже.

МУССОЛИНИ