Магниты

Лялька оглядела смятую постель, захламленный стол и вновь повернулась к Ромке:

— У меня не убрано. Я... думала, вы позже приедете.

— Мы раньше освободились, — Ромка засунул руки в карманы брюк. — Можем пойти в гостиную или на улицу.

Лялька решила было согласиться на прогулку, потому что действительно стеснялась беспорядка, но делить Ромку с Димкой, Сергеем, Тамарой Михайловной и еще бог знает с кем не хотелось.

— Нет, давай здесь.

— О’кей, — Ромка вновь пожал плечами и оглянулся на открытую дверь. — Закрыть?

— Если не боишься, — вздернув подбородок, произнесла Лялька.

Ромка тихонько прикрыл дверь и повернулся к ней. Возмутительно красивый и непривычно серьезный. Даже глаза не улыбались. Вот, значит, как.

— Ну, начинай.

Она намеренно говорила с наездом, потому что точно знала, что тот Ромка, который бросился в погоню за Андреем, непременно простит этот тон, успокоит, ведь он «испугался до чертиков и больше так не хочет». Ей так нужно было знать, что ничего не изменилось.

Ромка вздохнул и на миг сжал переносицу.

— Ничего не изменилось, Ляль. Если бы кто-то увез тебя сейчас, мы бы с Димкой тоже за тобой поехали.

— А без Димки ты бы поехал?

— Ляль, — Ромка снова вздохнул. Из-за того, каким серьезным и собранным он сейчас выглядел, Ляльке хотелось плакать. Это не ее Ромка. Что эта чертова Рябинина сделала с ее Ромкой?! — Я боюсь сказать что-то, что еще сильней все запутает.

— По телефону ты сказал, что Рябинина не мешает нашему с тобой общению, и собирался повторить.

— Не мешает. Потому что это разное, понимаешь? Я все для тебя сделаю, я всегда тебя поддержу, но я… люблю Машу.

— Как в фильмах?

— Не знаю. Наверное.

— А на свадьбу позовешь?

Ромка посмотрел в потолок и покачал головой. У него была очень красивая шея. Лялька помнила, каково это — уткнуться в нее носом. Помнила, как он пахнет, какая у него кожа. Лялька смотрела на него, не имея возможности дотронуться, и немножко умирала. Или не немножко.

В дверь постучали, и в комнату заглянул Сергей.

— Привет, Лен! — рассеянно кивнул он и обратился к Ромке: — Вырубился. Не заходи к нему. Он до утра проспит после уколов.

— Опять напился? — скривилась Лялька и, прокрутив еще раз в голове фразу Сергея, выдохнула: — Уколов? Что с ним?

— Все хорошо. Аллергический приступ словил, — Сергей успокаивающе махнул рукой. И то, как нарочито небрежно это выглядело, заставило Ляльку внимательнее присмотреться к Ромке.

Ведь ей сразу показалось, что Ромка непривычно серьезный сегодня и напряженный. А еще… Лялька поняла, что приехал он не к ней. Не только к ней. Он приехал с Димкой.

— Насколько все плохо? — спросила она у Ромки.

Тот в который уже раз пожал плечами и натянуто улыбнулся:

— Сергей говорит, жить будет.

Только вот Лялька видела, что Ромка испуган, и это пугало ее саму. Да, у Димки была аллергия на цитрусовые. Пару раз Лялька видела, как у него опухали губы, если он забивал на запрет и съедал дольку мандарина, например. Но при этом он мог иногда выпить чая с лимоном, съесть круассан с начинкой из лимонной цедры. Лялька не понимала, зачем он это делает, но вроде бы особенно страшных последствий никогда не было.

Почему же сейчас так? Лялька решительно направилась к выходу, но Сергей преградил ей путь.

— Он спит, Лен.

— Я не буду его будить, — Лялька отшвырнула руку дяди, загораживавшую дверной проем, и пошла к брату. Дверь она приоткрыла бесшумно.

На улице еще только начинало темнеть, но в саду уже успели зажечься фонари, и теперь их свет проникал в не задернутые шторами окна, поэтому в комнате было довольно светло. Димка спал прямо в одежде поверх покрывала. Кто-то заботливо укрыл его пледом. Лялька собралась было высказать и дяде, и Ромке свое «фи» по поводу того, что они испугали ее на ровном месте, но, подойдя ближе, вдруг заметила, что у Димки не просто припухшие губы. Его лицо было покрыто красными вздутыми пятнами. Лялька опустилась на колени у кровати, разглядывая спящего брата. Рас­трепанные волосы, слипшиеся влажные ресницы, будто он плакал, эти отвратительные пятна… Она где-то читала, что от аллергии человек может умереть. Что бывают какие-то отеки, когда человек может задохнуться, если ему вовремя не помочь. И что помочь может только врач. Сергей говорил про уколы. Значит, приступ был вот такой? Когда только врач? Димка мог задохнуться?

Вопреки данному дяде обещанию, Ляльке до смерти за­хотелось разбудить Димку, услышать хриплый со сна голос, увидеть недоумение в его глазах. Если его будили, он всегда был такой: растерянный, непонимающий, что от него хотят, и какой-то беззащитный. Бурчал что-то невпопад, огрызался.

Лялька осторожно убрала с Димкиного лба прядь влажных волос. На его лбу тоже оказалось розовое пятно. Совсем как лак на ее ногтях. Лялька посмотрела на собственные пальцы и увидела, что они дрожат.

На ее плечи опустились тяжелые руки.

— Лена, пусть он поспит. Отек сразу не сойдет, но опасности уже нет. Мы ему еще капельницу скоро поставим, и будет как новенький.

«Капельницу?» — хотела переспросить Лялька, но у нее не получилось. Совсем.