Магниты

Босс шутливо дернул Яну за прядь волос, и только тут она сообразила, что у нее глаза на мокром месте. Она быстро утерла лицо, намереваясь следовать порядкам дома, в котором было так шумно и весело.

Да, Яна понимала, что чудес не бывает и что все не наладится как по мановению волшебной палочки, но то, что за этим столом сидели такие разные люди, делало ее равноправной частью этой компании. Она даже сумела расслабиться и заметить, что Лена исподтишка наблюдает за Романом и, кажется, не замечает того, что нравится обоим мальчишкам, которых представила своими друзьями.

После обеда друзья Лены засобирались уезжать. Яна, вос­пользовавшись этим, тоже вышла из дома. Пока сама Лена обнималась на крыльце дома с маленькой Аней, Роман отозвал в сторонку сразу обоих парней и о чем-то переговорил с ними с очень серьезным видом старшего брата. Лена косилась на это и улыбалась, а в окне кухни Яна за­метила маячившего Диму, который явно наблюдал за разговором Романа с парнями. Кажется, это было пресловутое «если какие-то проблемы, то Крестовский тоже раз­рулит».

Яне стало неловко подглядывать, поэтому она отправилась прогуляться вокруг пруда, где и наткнулась на сидевшую на лавочке Машу.

Та предложила ей присесть, и Яна посчитала, что отказываться невежливо.

— Рома сказал, что вы Димина сестра, — без обиняков выдала Маша, стоило Яне опуститься на скамейку.

— Мы не хотели, чтобы Лена узнала, — холодно ответила Яна.

— Лена и не узнает, — пожала плечами Маша, а Яна зябко поежилась. Ей было неприятно, что о ней говорят за спиной. Но, кажется, к этому пора было привыкать.

— Моя мама бросила меня, когда я родилась, — неожиданно сказала Маша. — Просто приехала к отцу и сообщила, что если тот меня не заберет, то она сдаст меня в детдом. И он забрал, хотя даже не знал, его ли я дочь. Я оказалась побочным результатом студенческой практики.

Яна удивленно уставилась на Машу. Та смотрела на гладь пруда, наморщив лоб.

— Я узнала об этом совсем недавно и сначала не понимала, как быть дальше. Ну, это вроде как накладывает отпечаток и на меня саму. Будто я какая-то неправильная. А Ромка сказал, что это все ерунда и что человек должен отвечать только за свои поступки. Вы не должны винить себя за то, что произошло, — Яна встрепенулась, а Маша продолжила, по-прежнему не глядя на нее: — Каждый из нас в моменте поступает так, как может. Значит, на другой поступок просто не было сил или решимости. Нельзя за это винить.

— Скажите это Диме, — пробормотала Яна.

— Он и так это знает. Он не злой, Ян. Он просто растерялся. А когда его что-то выбивает из колеи, он всегда защищается агрессией. Это пройдет. Причем быстро. С ним непросто, конечно, но он очень хороший. Правда. И однажды все наладится.

Яна снова усмехнулась. Ей не верилось в то, что все наладится. Об этом легко рассуждать всеобщей любимице Маше.

— Легко говорить, когда тебя все любят, — все-таки высказала она свою мысль.

Маша неожиданно рассмеялась.

— Знали бы вы, какие у меня загоны на тему того, что меня не любят, потому что любить меня не за что, и все такое. Только за последние пару месяцев я поняла, что, когда нам кажется, что нас не любят, нам… иногда это только кажется.

Маша повернулась к Яне и улыбнулась. У нее была красивая улыбка.

— Давай на «ты», — сказала Яна, а сама подумала про маму. Может, ее действия все-таки были продиктованы и любовью тоже? — У меня в полиции забрали телефон. Можно воспользоваться твоим?

— Можно, — снова улыбнулась Маша и достала из кармана телефон. — И мы об этом никому не скажем. Просто удали потом историю, если будешь выходить в Сеть. А я пойду спасать парней от Ромки. Он иногда может до смерти завоспи­тывать.

С этими словами Маша встала со скамейки и направилась в сторону дома, а Яна загрузила тот самый ящик, о существовании которого не сказала никому.

Там висело входящее сообщение, присланное сорок восемь минут назад.

«Солнышко, если ты читаешь это письмо, значит, ты у меня умница и все сделала правильно.

За меня не волнуйся. Рассказывай полиции все, что посчитаешь нужным. Все равно эти двое будут болтать. Я за тобой вернусь при первой возможности. Будь милой с Волковыми и Крестовскими. Они мягкотелые, растают.

Целую тебя.

До встречи.

Письмо удали!»

Яна удалила письмо и очистила историю поиска в браузере Машиного телефона, чувствуя себя так, будто за этот неполный день успела прожить целую жизнь.

Послушная девочка в глубине души Яны была рада, что с мамой все в порядке, и ждала ее возвращения. Но взрослая Яна из параллельной вселенной, к которой она, кажется, приближалась все быстрее, запрокинула голову и посмотрела на плывущие по небу облака.

Похоже, мама ничего о ней не знала, иначе не написала бы в письме то, что написала.