Магниты

— Гринь, давай я мелкую заберу, а ты потом сам вернешься? — сказал Потап и распахнул водительскую дверь, всем своим видом давая понять, что собирается уезжать.

— Я первая хотела тут остаться! — возмутилась Аня, в то время как LastGreen, кажется, готов был согласиться. Во всяком случае, возражать не стал.

Аня опять обхватила Ляльку за пояс и прижалась к ней так, будто боялась, что ее будут отрывать силой.

— Ты торопишься? — спросила Лялька у Потапа, но тот не ответил, увлекшись поиском чего-то в карманах куртки, поэтому ей пришлось добавить: — Саша!

Потап вскинул голову и уставился на Ляльку так, будто она сделала что-то плохое. Некоторое время они смотрели друг на друга, причем Лялька думала о том, что, увидев его на улице, перешла бы на другую сторону дороги, от греха подальше.

— Короче, Гринь, ты едешь или мне только Аньку забирать? — отведя взгляд от ее лица, спросил Потап. — Могу вас двоих потом у метро подобрать.

Лялька удивленно на него уставилась, не ожидая того, что ее так открыто проигнорируют. Игнор в реале оказался гораздо менее приятным игнора в Сети.

— А вас вежливости в школе не учат? — с вызовом спросила она Потапа.

— В нашей не учили, — не глядя на нее, ответил тот.

— Завязывай, — хмуро сказал ему LastGreen, и Лялька вспомнила, что именно таким он выглядел, когда они ехали в машине. Вся его приветливость и улыбчивость куда-то испарились. Только тогда он злился не на Потапа, а на третьего… Лялька не помнила, как его звали.

От изнурительных попыток уловить оттенки чужого настроения у нее опять начала болеть голова. Хотелось откатить всю историю назад — до того, как она познакомилась с LastGreen’ом и Потапом. Когда был только Ромка и все было легко и понятно. Но потом Лялька вспомнила, что с Ромкой уже все давно далеко не легко и не понятно, а еще, что лишь в последние два дня она начала чувствовать себя настоящей и интересной кому-то еще, кроме Сергея, поэтому она решила притвориться для себя, будто это переписка в Сети. Там ведь не страшно.

— Пойдемте пить чай, а Саше мы накапаем валерьянки. У Сергея наверняка есть.

Несколько секунд во дворе стояла тишина, а потом Last­Green хрюкнул, безуспешно пытаясь сдержать смех. Потап смерил его тяжелым взглядом.

— Прости, но тебе реально сегодня в тему, — сказал ему LastGreen.

Потап некоторое время на него смотрел, а потом усмехнулся.

— Саше тоже чаю. Саша — не кот, — сказал он Ляльке. — И нет, я не тороплюсь.

Лялька почувствовала, что улыбается вместе с ними.

Мысли, как всегда бывало в значимые для нее моменты, перескочили на Ромку. Ей бы очень хотелось, чтобы он сейчас ее увидел: вот такую, в компании парней, один из которых подарил ей букет. Не для того чтобы Ромка заревновал, хотя она бы не отказалась. А просто чтобы он увидел, что у нее тоже есть настоящая жизнь, с которой она не так уж и плохо справляется.

Глава 38

И любовь всем нам так же важна, как и дружба.

— Так. Едем все к Волковым, — объявил в машине отец.

Он уже отошел от первого шока и включил режим большого начальника. Роман пристегнулся, автоматически проследил, пристегнута ли сидящая рядом с ним Яна, и мысленно вздохнул. Спорить с отцом не хотелось: ему все еще было стыдно оттого, что они по собственной глупости и самонадеянности чуть не погибли, но он до смерти хотел увидеть Машу. Ему действительно казалось, что, не обними он ее в ближайший час, он просто дышать перестанет.

— Пап, а можно через Машу проехать?

Едва закончив фразу, Роман понял, что она вышла кривая, но никто его поправлять не стал. Отец посмотрел на него долгим взглядом в зеркало заднего вида и, усмехнувшись, проложил маршрут через Машин дом.

— Дим, ты не против? — запоздало уточнил Роман.

— Не против, — нейтральным тоном сказал сидевший на переднем сиденье Димка, и Роман, подавшись вперед, на миг сжал его плечо.

Волков хлопнул его по руке, но совсем беззлобно, по-дружески. Роман невольно расплылся в улыбке. Когда до Машиного дома оставалось минут двадцать, он позвонил ей и прошептал в трубку:

— Маша, спустись, пожалуйста, через двадцать минут. Ты мне очень нужна. Пожалуйста.

Маша, кажется, слегка оторопела от его напора, но ответила:

— Хорошо.

Когда они подъехали, Маша уже ждала у подъезда, и стоило Роману увидеть ее издали, как его сердце подлетело так, будто собиралось выскочить не только из груди, но и из машины. И он на нее злился? Обижался? Да господи, пусть что угодно происходит, никому он ее не отдаст!

Отец еще до конца не остановился, как Роман уже открыл дверь и выскочил из машины, хотя колено, поврежденное то ли при попытке выбраться из горящего коридора, то ли в результате бега по лестнице, до сих пор болело.