Магнат

Он ухмыльнулся и стянул одеяло до конца, прежде чем притянуть меня к себе. Его рот с жаром набросился на мой, язык с желанием искал мой. Я толкнула его в грудь, но его хватка на мне была непоколебима. Его губы были твердыми, настойчивыми.

Он ворвался языком внутрь, изучая и постанывая, пробуя меня. Тепло пульсировало во мне, но все было не то — его запах, голос, губы. Даже когда мое тело нагрелось от его близости, мои мысли плыли к его брату. То, как он обращался со мной раньше, ощущение его между моими ногами, боль и решительность в его глазах, когда он сказал мне, что я — его яд.

Вайнмонт был прав. Я отравлю их обоих. Поэтому я шире открыла рот, позволив Люцию взять надо мной верх. Позволив ему думать, что я выбрала его. Он толкнул меня на кровать и прижал руку к моей груди, сминая ее, пока его твердая длина упиралась в мое бедро.

Я издала фальшивый стон. Его прикосновение было приятным, но не посылало шок адреналина через меня, как это было с Вайнмонтом. Оно не имело значения. Я использую Люция. Сделаю то, что должна сделать, чтобы по-настоящему настроить его против собственного брата. Я запустила руки в его волосы, и он переместил колено между моих бедер. Я подняла свои бедра ему навстречу, моя киска покалывала от трения.

— Шеф? — Осторожный голос Хавьера послышался через дверь.

Люциус разорвал поцелуй и уселся, потянув меня за собой. Я дернула одеяло на место.

— Что? — рявкнул он.

— Реактивный самолет готов. Я нашел мистера Синклера в вашей комнате. Ему помогает одна из служанок.

— Мы идем, — Люций провел рукой по моим волосам и прижался ей к моей щеке. — Это еще не конец, — прошептал он.

Нет, не конец.

Он встал и расправил плечи, вновь обретя деловой вид.

— Мы уезжаем? — спросила я.

— Теперь, когда мы подавили восстание, Хавьер будет управлять плантацией до Рождественского суда. — Люций отвернулся на последних словах, не в силах взглянуть мне в глаза. Трус.

Потянувшись к его пальцам, я провела по ним своими.

— Скажи мне, что будет на этом суде.

Он поднял пальцы в поисках большего контакта. Я позволила своей руке оставаться там, наша кожа нагревалась в месте соприкосновения.

— Не уверен. Я не разговаривал с Сином с момента отъезда и до вчерашнего дня, когда получил сообщение о беде. У нас не было времени обговорить суд. Я в общих чертах знаю, что это такое. — Люций снова оглянулся. — Но эта ублюдочная крыса Кэл, несомненно, сделает его более интересным, поскольку это его год.

Я опустила руку, почувствовав, как мертвеет в груди.

— Рене рассказала мне про ее год. Я знаю, что со мной случится.

— С этим ничего не поделаешь, — он опустился на колени передо мной, в глазах читалась мольба. — Все, что я могу тебе сказать: как только я стану Сувереном, я сделаю для тебя все.

— Просто отпусти меня. — Я провела кончиками пальцев по его волевой челюсти, чувствуя острую и густую щетину. — Ты мог бы позволить мне уйти. Или мы могли бы уйти вместе.

— Нет, Стелла. Ты не знаешь, о чем просишь меня. Когда я стану Сувереном, я смогу дать тебе все, что захочешь. Все, о чем ты когда-либо мечтала. Эти суды останутся просто туманным воспоминанием, когда мы улетим на нашем частном самолете, или будем отдыхать на Мальдивах, или пить чай с гребаной королевской семьей. Разве ты не видишь? Если я проиграю, тогда все это исчезнет. Вайнмонты проведут еще десять лет под чужим ногтем. Ногтем того, кто может оказаться еще хуже Кэла. Стелла, посмотри на меня. Мы можем это сделать. — Его лицо выглядело почти мальчишеским по своей серьезности.

Я засмеялась, звук показался холодным даже мне самой.

— Теперь это командный вид спорта? Мы? Ты собираешься смотреть, как твои друзья будут насиловать меня? Держать меня? Будешь ободрять их? Считать? Сунешь кляп мне в рот, чтобы заглушить мои крики? Все это сможет стать для тебя туманным воспоминанием, когда ты станешь Сувереном?

Он поднялся, возвышаясь надо мной.

— Я сделаю то, что должен сделать, чтобы стать Сувереном. Это правильная игра, Стелла. Вот увидишь.

Повернувшись спиной, он шагнул вперед с новой целью, как будто наша болтовня о моем осквернении повернула его мысли в правильное русло.

— Будь готова к отъезду через полчаса.

Мой подбородок упал на грудь, когда он закрыл дверь. Как и Вайнмонт, Люций решил победить любой ценой. Для них ценность Суверена перевешивала мое благополучие, мою свободу, всю меня. Я встала и уронила одеяло перед тем, как пойти к ставням и распахнуть их.

Легкий бриз обдувал поля сахарного тростника, пока солнце опаляло их сверху. Лучи казались болезненными, острыми и неумолимыми, но сахарный тростник впитывал наказание и становился сильнее, слаще — более ценным. Каждый миг под гнетущей жарой был подарком, дозой жизни, потому как не будь этих лучей, не было бы и тростника. Не было бы жизни и процветания.

Всегда ли сила рождалась в огне, в мучениях? Я кивнула в ответ на свой немой вопрос. Я вынесу страдания, чтобы выжить, но выйду по ту сторону. И когда я это сделаю, я сожгу все Приобретение дотла.

Глава 5

Стелла.