Магл

Я и в компанию эту устроился благодаря брату. Вот он у нас гордость семьи! Окончил медицинский и уехал в Германию, там женился и взял фамилию жены, он теперь герр Крауфф! Крауфф типа круче звучит, чем Соболев. Хирург в Дрезденской больнице, уважаемый дядька! По его просьбе меня и взяли в эту контору программистом. Кое-как, но я закончил универ, хоть диплом и синий, но есть. Не скажу же я матери, мол, я своей гитарой и байком больше заработаю! Старенькая она, нельзя её волновать. А что до размножения — у меня племянники есть, маме хватит! Да и благодаря брату я сносно говорю на немецком и английском, или благодаря «Metallica» и «Rammstein»? Да какая разница?! Главное, говорю и понимаю, но плохо! Но понимаю же! Брат у нас молодец! Это он меня, непутёвого, научил (любимая мамина фраза!).

Я вообще главное разочарование в жизни моей мамы, не то, что брат. Димочка окончил школу с отличием, Димочка окончил медицинский с красным дипломом, Димочка работает в Германии, Димочка женился, у Димочки жена мальчишек-близнецов родила! Нет, я не завидую (ну, может чуть-чуть), я рад за брата. Реально рад! Он молодец, добился признания сам, работает, маме деньги отсылает, квартиру купил нам. Но я другой. Другой! Димка, уезжая, строго-настрого запретил мать волновать. Маму я люблю и боготворю. Она уже смирилась с моим «варварским» прикидом, но всё ещё надеется меня женить. Я одно из самых главных её разочарований. Высокий, с длинным чёрным волосом (крашеные, это Димка в отца пошел — черноволосый, а я русый), в чёрных тяжёлых ботинках, чёрных джинсах, заправленных в ботинки и тёмно-синей (под цвет глаз) рубашке, с цепями на джинсах и руках. А ещё куча татуировок.

Какой был скандал, когда я первую тату сделал! У-у-у! Брат мне хорошо вломил — фингал был знатный! Мама хотела тихого домашнего мальчика, а получился я. Вечно в синяках, в порезах, с кучей замечаний в дневнике, стоящий на учете в милиции, еле-еле поступивший в ВУЗ (и то, спасибо брату), и работающий тоже благодаря брату. Не сын, а ужас. Мама часто причитала, что был бы жив отец, я бы так себя не вёл. Наверное, она права. Папу я не помню. Он погиб в первую чеченскую, офицером был. Так что вся надежда на Диму и его сыновей — Александра и Артура.

— Игорь, ты уже здоровый мужчина, пора определяться!

— Ладно-ладно, зайду! Только за конфетами схожу, а то негоже к девушке с пустыми руками.

— Правильно, — сказала Елена Васильевна. — Нам тоже к чаю что-нибудь возьми!

— Коньяк подойдет?

— К коньяку подходит кофе, а кофе у нас нет! — смеясь, сказала Ольга Антоновна.

— Будет! Будет и кофе, и коньяк, и какао с маслом, — усмехнулся я. Намёк был понят, ну, я же говорил... Пошёл в магазин.

Дойдя до своей каморки, гордо именуемой серверной, взял кожанку и направился на первый этаж. Магазин находился через дорогу. Я подошёл к автобусной остановке, напротив которой находился пешеходный переход, и сознание померкло, кто-то будто вырвал мою душу из тела, а по последнему разлилась дикая, рьяная боль… Боль.

22.00 Местные новости

«Сегодня в обед нетрезвый водитель маршрутки протаранил автобусную остановку. Погибло восемь человек, ещё четверо находятся в реанимации. Водитель заключён под стражу. Как сообщил заместитель начальника ГИБДД, водитель полностью признал свою вину и пытался покончить с собой. Власти города выражают соболезнования семьям погибших».

Глава 2 Мальчик-который-убил

Великобритания, графство Суррей.

— Давай, лови его! — громко пронёсся вдоль стен старой школы мальчишеский голос.

— Скорее, уйдёт же! — вторил ему второй, не менее звонкий и высокий.

— Пирс, заходи с другой стороны! — скомандовал третий, более басистый и уверенный.

Трое ребят бежали за худеньким черноволосым мальчиком в круглых очках. Преследующая его троица была хорошо одета: дорогие форменные пиджачки, отглаженные брючки, туфли. Убегающий же мальчик был худой, в форменной одежде размера на два-три больше нужного, в старых рваных кроссовках и сломанных очках-велосипедах с заклеенной скотчем переносицей. Мажорчики загоняли свою жертву в тупик, к мусорным бакам.

— Куда он делся? Крис, ты не видел? — с азартом и недоумением спросил мальчик с ольховыми волосами.

— Нет. Наверное, в бак залез, больше некуда! Давай, большой Дэ, врежь по мусорке, чтобы у него звон в ушах стоял.

Мальчик, которого назвали «Большой Дэ», вразвалочку подошёл к мусорному баку. Бак был высокий, тёмно-синего цвета. Большой Дэ или Дадли Дурсль, размерами напоминавший крупного кабана, а повадками — свинью на ножках в белом парике, задрал голову, пытаясь заглянуть в бак.

Бум!

На землю упали две черепицы с крыши.