Магистраль смерти

Крышка бутыли слетела на землю и он перевернул бутыль вверх дном над своей головой. Прохладная вода приятно охладила вспотевшее тело, смывая всю въевшееся в кожу грязь.

Это был поздний вечер. Уже выключили освещение на пустых улицах. По одиноким переулкам бегали бродячие собаки, прижимая хвосты при каждом шорохе. Не горел свет в окнах домов. В тот вечер ему захотелось прогуляться по ночному городу. Голову с непривычки кружило ощущение свободы, полноты вольности. И на душе было хорошо. Тридцать лет тюрьмы… Если бы кто сказал ему тогда… Нет, все это казалось смутным заоблачным сном. Кошмаром, тем, что могло коснуться кого угодно, но не его – человека, отдавшего свою душу и сердце родине в Афганистане, а потом и в Чечне. Он убивал, да, но ведь он ДОЛЖЕН БЫЛ ЭТО ДЕЛАТЬ… Мало ли кому не случалось… УБИТЬ. Но он знал, что Бог простит ему все – все то, что делалось ради благого дела, ради родины. Наверное, поэтому, по привычке, он на ВСЯКИЙ случай и взял с собой пистолет.

Алексей вспомнил, как, вывернув из-за угла пятиэтажки, увидел напротив стоящей рядом семнадцатиэтажной свечи, чуть вглубь под карнизом одного из подъездов, три темных силуэта. До слуха донеслись сдавленные рыдания женщины и неразборчивая речь мужчины. Скользкая и мерзкая. Алексей замер и нащупал вспотевшими ладонями неожиданно тяжелый пистолет. Через секунду рука одного из мужчин взметнулась и со всего маху опустилась вниз. Хлопок. Женщина, расставив руки, упала на холодный асфальт. Второй мужчина расстегнул штаны. Бивший нагнулся и выдернул из рук обессиленной женщины сумку, вытряхнул ее содержимое на асфальт. Взгляд Алексея поймал покатившуюся по тротуару губную помаду… Он понял, что рука достала пистолет. Ноги, словно сами по себе понесли его вперед… Вся обойма. Одна за другой, пули вырвались из ствола «ТТ». Отчетливые ПЛУХ – ПЛУХ – ПЛУХ – звуки разрывающейся плоти, которые прерывали чью-то жизнь

Он огляделся, выбросил в люк бутыль, в которой почти не осталось воды и с раздражением подвинул крышку люка на место. Не хотелось ворошить прошлое. Вспомнилась старая поговорка – кто прошлое помянет, тому глаз вон…

– А кто забудет, тому оба, – закончил Алексей вслух.

Он разорвал целлофановые пакеты, быстро переоделся и окинул себя взглядом.

– Женя, – протянул он, – когда я тебя увижу, я поцелую твою старую задницу! Ты ставишь меня в неловкое положение, ведь такие, как ты, не могут быть причислены к лику святых! – Алексей расхохотался: Если бы не ты, гнить бы мне на зоне до конца своих дней, друг.

Алексей огляделся. Что делать дальше? Впереди трасса, на трассе машины, после граница , и там свобода, о которой он даже не мечтал. Несколько минут ушло на то, чтобы собрать пучок сухих веток. Чиркнула зажигалка, и Алексей развел небольшой костер. Языки пламени приятно облизали жаром лицо. Он поднес к огню длинную сухую ветку и, перемешав угли, отбросил ее на землю. Костер, пламя которого, как обжора за обеденным столом, поглотило сухие щепки, потух.