Магистраль

Слова Рона удивили меня: он говорил не о своих проблемах и переживаниях, к чему я привык за пятнадцать лет практики, он начал издалека, дополняя свой рассказ незначительными подробностями и описанием своих чувств. Такая манера повествования свойственна либо творческим людям, либо тем, кто безумно влюблен. Ему было тяжело сформулировать то, с чем он ко мне пришел. Могу предположить, что мысль о его болезни была навязана человеком, которому он безоговорочно доверял. Мнение которого значило для него больше, чем собственное.

Мой интерес к Рону возрастал. Я стал анализировать его жестикуляцию, его мимику, я подмечал каждую мелочь в его рассказе. Он смог передать мне то чувство одержимости, которое я не встречал ранее.

Черная папка в руках юноши дополняла его лирический образ. Мне казалось, что именно в ней и хранятся ответы на все мои вопросы. Прочитав несколько строк из «Магистрали», я понял, что Рон действительно болен, только не так, как я привык это видеть. Рон болен женщиной, и это болезнь поглощает его. Именно в тот момент ко мне и пришло осознание того, что передо мной случай, с которым ранее я не встречался. Быть может, проблема Рона настолько уникальна, что сможет занять особое место в истории моей профессиональной деятельности.

Я вышел на улицу и понял, что ты точно станешь причиной моего разбитого сердца

Она пылала желанием жить и была на пике своего успеха, я же собирал осколки своих неоправданных надежд и недостигнутых целей

Твои слова легли мне на душу пуховым одеялом. Я впервые за долгое время согрелся

Как могло уместиться столько нежности, столько красоты в одной лишь женской улыбке?

XXVII.IX.MMXXII

Художник взялся за работу,

На красоту твою возобновил охоту.

Накроет полотно пастель.

С твоими чарами он вышел на дуэль.

Палитра играла цветами,

Холст наполнялся твоими губами.

Всю сочность автор сумел передать.

О сходстве их с вишней хотел он кричать.

Густоту ресниц, глубину твоих глаз

Карандаш подчеркнул несколько раз.

Уникальность волос и бархатность кожи

Акварель передаст как вы с небом похожи.

Последний штрих в 12 ночи,

Художник не смыкал два года очи.

Создав шедевр, он сказал:

Мужчина каждый о такой мечтал.

Мольберт одинокий в ночи растворился.

Портрет я украл, чтоб тобой насладиться.

Осуждений и казни я не боюсь.

Навстречу мечте я тороплюсь.

ГЛАВА II

БИЧЕРИН С СИРОПОМ МАКАДАМИЯ

Рон:

Особенность моего отношения к Еве заключалась в том, что я все время ждал ее. С самого первого дня знакомства моя жизнь наполнилась сплошным ожиданием.

Большую часть своего времени я провел в ожидании нашей встречи. Я прокручивал в своих мыслях подробности, думал о том, что же можно сказать на этот раз, и к чему это может привести. Моей ошибкой было то, что я, собственноручно, загонял себя в рамки: «мы встретимся в первый день мая», «наша встреча должна произойти на Рождество». Я давал себе ненужные установки, тем самым лишая судьбу возможности подарить нам внезапную и неожиданную встречу.

По началу нашего общения с Евой, я ждал ее реакции. Очень сильно и упорно ждал. По нескольку дней проводил у телефона, в ожидании ее ответа на поздравление. Я ждал ее комментариев на подарки, которые, как оказалось, не имели для нее никакого смысла. В конечном итоге я понял, что ожидание бессмысленно. Ева оказалась не тем человеком, который щедр на эмоции, взаимность и благодарность. Конечно, возможно, моя любовь трогала, местами, ее сердце, подарки были приятны, а незамысловатые ухаживания становились поводом хорошего настроения, но она никогда этого не показывала, игнорируя каждую мою попытку приблизиться к ней.

Самым болезненным для меня оказалось ожидание ее звонка. Я мечтал, однажды, посреди ночи, взять трубку и услышать самым родным голосом: «приезжай ко мне, я соскучилась». Парадоксально, но каждая ночь без подобной фразы приближала меня лишь к вере того, что это случится. По сей день, я не выключаю на ночь звук телефона, дабы не пропустить самый важный звонок в своей жизни.