Магистр Войны

— Крийд?

— Идем к вам, — крикнула в ответ Тона Крийд. Она вошла в поле видимости с приготовленной лазерной винтовкой. С ней был командный отряд из Роты А, который включал в себя Ларкина и ротного адъютанта, Белтайна. Их лица были бледными и осунувшимися, как будто все они только что очнулись от плохого сна.

— Мы как раз шли, чтобы найти вас, сэр, — сказала Крийд, — когда это все...

Она замешкалась, и повела плечом в сторону корабля вокруг них.

— ...когда это все произошло.

— Что вы видели? — спросил Гаунт.

— Несколько травмированных членов команды корабля, больше особо ничего, — ответила она. — Все были сбиты с ног. Я думаю, что на мгновение отключилась гравитация.

Гаунт кивнул и посмотрел на Белтайна. Адъютант нес свой передатчик вокса.

— Он работает, Бел? — спросил Гаунт.

— Да, сэр, — ответил Белтайн, смещенный.

— Все коммуникации на корабле сдохли, — сказал Гаунт. — Нам нужен нас собственный полевой вокс, чтобы скоординироваться. Установи его, поглядим, до кого сможем дотянуться. Полк должен быть на второй инструкции, так что кто-нибудь, кто еще на ногах, должен быть с подготовленным воксом.

Белтайн снял свой передатчик вокса, поставил его на палубу, и включил. Загорелись лампочки, и он начал подстраивать частотные шкалы. Водовороты статики и аудио шум вырвался из колонок.

— Всем ротам, это Гаунт. Доложить о местоположении и статусе, подтвердить вторую инструкцию. Пошли это голосом и сигналами, и скажи мне, что получишь в ответ.

Белтайн кивнул и начал отправлять сообщение. Он набрал его на маленькой клавиатуре передатчика, а затем снял трубку, чтобы отправить голосовую версию. У него была проблема четко настроить частоту.

— В чем проблема, парень? — спросил Ларкин.

— Белтайн? — спросил Гаунт.

— Что-то неправильно, — ответил Белтайн, работая с круговыми шкалами.

— Например?

— Я получаю вмешательство, — ответил адъютант. — Слушайте.

Он снова очень аккуратно повернул шкалу, и шум вырвался из колонок. Это была смесь импульсов, визгов, электромагнитного жужжания, глухих металлических стуков и странный, гогочущий сигнал, который звучал так, как будто запись множества голосов проигрывалась на высокой скорости. Коктейль из звуков появлялся и исчезал в пелене белого шума.

В этом было что-то страшное. Гаунт почувствовал, как его шею пощипывает.

— Святой чертов фес, — прошептал Ларкин.

— Клянусь Троном, сэр, — сказал Белтайн. — Я понятия не имею, что это.

Эзра Ап Нихт, называемый Эзрой Ночь его друзьями Призраками, тихо скользил вдоль огромного, беспомощного корпуса корабля с рейн-боу в руке. Он был серой тенью, порхающей с места на место сквозь темные глубины древнего корабля.

Он чувствовал себя так, как будто его вывернули наизнанку. У него была туманная голова. Но годы битв в тихой войне в Антилле научили его, что опасность не ждет, пока ты будешь чувствовать себя в форме, чтобы встретиться с ней. Когда приходит опасность, ты делаешь себя готовым, неважно, насколько ужасно ты себя чувствуешь.

Его разум, остро заточенный, спасибо воспитанию в качестве Нихтгейнца Гереона, идентифицировал звуки угрозы. Он изолировал их от остальных тысяч других звуков, доносящихся по всему раненому кораблю.

Армадюк стал тюрьмой, армированной, ржавеющей, железной тюрьмой, со слепыми и глухими системами сенсоров. Острые человеческие или трансчеловеческие чувства были единственными тактически жизнеспособными ценностями.

Главные технические и инженерные отсеки формировали кормовую секцию корабля, и включали в себя серии похожих на пещеры залов, топливных бункеров и машинных залов. Там была вонь сажи и топленого жира, вонь прометиума и цинковой пыли, выброшенной из перегретых экстракторов.

Гравитация была чрезмерно неправильной в задней части корабля. Эзра фактически не понимал концепцию гравитации. По его опыту, выработанному в Антилле Гереона, земля была тем, к чему привязан человек, и к чему все подброшенные или уроненные предметы возвращаются. Тоже самое подтвердилось на других мирах, которые он посетил в качестве части свиты Танитского Первого, и, так же, на борту космических кораблей, которые переносили их между полями сражений.

Сейчас та сила, власть земли, исчезла. Эзра мог чувствовать легкое вращение корабля, пока тот медленно поворачивался. Это было так, как будто внезапно можно стало ощущать, как вращается мир на своей оси. Звездный свет, пробивающийся внутрь сквозь те грязные иллюминаторы, которые остались незакрытыми, скользил, как пятна белого масла по палубам, вверх по стенам и вдоль потолка. Дым блестел в воздухе некомфортными завитками. Большую часть палуба под ногами держала его твердо, как должна держать любая земля. Но местами гравитация изменялась, там, где отказали гравитационные пластины, или кольца реакторов массы разрегулировались от жесткого перехода из варпа.