Магистр Войны

— Конечно. Конечно, защищу, — сказала она. — Рассчитывайте на меня.

— Уже, — ответил он.

Она заморгала от удивления и посмотрела на него. Он протянул руку, и она ее пожала.

— Держите это при себе, но будьте готовы, — сказал он.

Он встал с края ее койки и повернулся, чтобы уйти.

— Я буду, Гаунт, — сказала Паша.

Через несколько коек дальше, Элоди играла в регицид со своим мужем. Бан Даур все еще выглядел очень болезненным и слабым от ран, которые получил. Они поженились на пути к Пределу.

— Капитан. Мэм Дютана-Даур.

Они осмотрелись. Элоди начала вставать.

— Я просто приветствую, — сказал Гаунт. — Не позволяйте мне вмешиваться.

— Мило с вашей стороны, сэр, — сказал Даур.

— Разве я мог не остановиться у одного из моих лучших, — сказал Гаунт. — Как оно, Бан?

— Все хорошо. У меня все еще внутренне кровотечение, так они говорят. Есть еще, что заштопать.

— Ты сильный, Бан.

— Да, сэр.

— И она делает тебя сильнее, — сказал Гаунт, смотря на Элоди. — Я узнаю любовь, когда вижу ее, потому что я мало ее вижу.

— Вы льстите мне, сэр, — сказала Элоди.

— Мэм, — начал Гаунт.

— Элоди, — твердо сказала она.

— Элоди, — поправился он. — Пока вы остаетесь с этим полком, вы быстро поймете, что я никогда не льщу никому.

Ближе к концу первого отделения Гаунт наткнулся на Доктора Колдинга, который проводил осмотр. Он проверял Раглона и Канта, которые восстанавливались от серьезных ран.

— Я ищу Керт, — сказал Гаунт.

— Я думаю, что она в задних комнатах, — сказал Колдинг. — Могу я чем-нибудь помочь?

— Нет, она проинструктирует вас, — ответил Гаунт. Он сделал паузу.

— Колдинг?

Альбинос повернулся к нему.

— Сэр?

— Поддерживайте ее.

— Я так и делаю.

— Потеря Дордена тяжелая.

— Я едва знал его и я обеспокоен значимостью, — ответил Колдинг. Гаунт кивнул, повернулся и пошел в офисы позади больничного отделения.

Сначала он нашел Капитана Мерина, раздетого до пояса, сидящего прислонившись к спинке стула, пока санитар Керт, Лесп, работал над его спиной чернилами и иглами.

— Простите, сэр, — сказал Лесп, вставая.

Гаунт показал ему «не важно». Лесп был хорошо известен, как татуировщик полка, человек искусства, а в качестве санитара, как поборник гигиены. Гаунт давным-давно прекратил пытаться избавиться от попыток Танитцев не по кодексу украшать свою кожу татуировками.

— Мои извинения, сэр, — резко сказал Мерин, потянувшись к своей рубашке. — Было свободное время, и я подумал...

— Было собрание офицеров, неформальное, — сказал Гаунт.

— Меня не предупредили, — сказал Мерин, и он казался искренне раскаивающимся.

— Все нормально. Оно было неформальным, как я и сказал. Но найди Колеа, чтобы он ввел тебя в курс дела. Впереди могут быть проблемы.

— Конечно, — сказал Мерин.

— Какие татуировки делаешь?

Мерин сделал паузу.

— Просто… просто имена, — сказал он.

— Имена? — спросил Гаунт.

— Книга Мертвых, — сказал Лесп, полуулыбнувшись, затем пожалев об этом, когда увидел выражение на лице Гаунта.

Гаунт сделал круговое движение пальцем повернуться, и Мерин повернулся, чтобы показать свою спину. Торс Мерина был сильным и бугрился мускулами. В нижней левой части спины Лесп наносил список имен черными чернилами. Это были имена людей из Роты Е Мерина, которые погибли в Пределе Спасения. Мерин потерял многих, возможно слишком многих, из-за Локсатлей во время финальной эвакуации.

Лесп наполовину нанес имя «Костин», имя, которое особенно беспокоило Гаунта. До рейда, Рядовой Костин, хронически ненадежный солдат, был обнаружен виновным в получении посмертных вознаграждений через пособия вдов от Муниторума. Гаунту это казалось особенно возмутительным преступлением. Кто-то делал огромные деньги на погибших полка. Костин был убит до того, как его подельники могли быть обнаружены.

— Я отдаю честь своим погибшим, — тихо сказал Мерин.

Гаунт кивнул. «Книга Мертвых» была общей и популярной татуировкой среди Танитских офицеров, настолько популярной, что некоторые Вергхастцы тоже приняли ее. Из уважения, у полевых офицеров были имена людей, которые погибли под их командованием, нанесенные на кожу.

Гаунт обдумывал это неоднократно. Он хотел выказать уважение Танитским традициям, и он чувствовал, что определенные имена – Корбек, Каффран и Брагг, например – никогда не будут посторонними для него. Он ощущал это даже больше насчет Дордена.

Но было неподобающе для комиссара нарушить правила, продолжал он себе говорить.

— Это кажется единственно правильным, сэр, — сказал Мерин.

Да. На самом деле, да. За исключением того, что нет, для такой змеи, как Мерин, человека, который ранее выказывал абсолютно нулевую симпатию своим солдатам. Гаунту было неуютно из-за этого. Почему сейчас? На самом ли деле Мерин проснулся после того, как его рота пострадала в Пределе? Иди это была компенсация? Пытался ли он выглядеть, как опечаленный командир?

Пытался ли он дистанцироваться от преступления, имея имена преступников, вытатуированных на его спине «из уважения»? Костин был убит до того, как его подельников по мошенничеству могли бы найти…