Магистр ее сердца

— Меня зовут Кьер, — услышал Мариус тихое, — меня прислал повелитель Сантор, чтобы я забрал его детей, потому что… потому что здесь было опасно.

— Кьер, — повторил Мариус, — это ты приходил к Алайне.

— Она отказалась возвращаться к отцу, она сказала, что останется с тобой, — выдохнул пленник и выразительно звякнул железными скобами, — но она была очень обеспокоена состоянием своего брата и тем, что он может умереть в плену. Она согласилась мне помочь его выкрасть, для чего подложила в то место, где его держали, кальхейм.

Мариус вздрогнул. И внезапно стало так больно, что захотелось убить этого Кьера, чтобы он только заткнулся, чтобы ничего больше не говорил… А он, Мариус ничего бы не знал — о том, как Алайна обманула его. Вот просто взяла и обманула. Решила, что брат важнее…

Внутри медленно разверзалась черная ледяная бездна.

И он окончательно перестал чувствовать холод.

— Что такое кальхейм? — спросил тихо.

Кьер облизнул потрескавшиеся губы, окинул Мариуса долгим взглядом из-под ресниц.

— Вы ничего не знаете о том, что случилось с крагхами после того, как пала Пелена, — не вопрос, скорее, утверждение.

— Ты мне сейчас все и расскажешь.

— Расскажу, — казалось, Кьер улыбнулся, но тут же лицо застыло, закаменело. — Мы потеряли крылья, но вместо этого обрели Рой. И те крагхи, кого коснулся откат от рушащейся Пелены, обрели особую магию, совсем не такую, какой была раньше людская. Мы обрели способность призывать тварей роя и управлять ими. Мы лишились крыльев, но получили в распоряжение крылья послушных нам тварей.

Он говорил и говорил, а Мариус на несколько мгновений попросту выпал из беседы, провалился в собственные мысли. Призывать тварей роя… А что, если вот эта способность Альки, оживлять нарисованных зверушек, и есть призыв твари? Что, если именно так у Алайны и происходила объективизация ее магии? И призванная тварь преспокойно размещалась в облике нарисованного?

— Что такое кальхейм, — повторил Мариус.

— На кальхейм легко приманить архаана, — если бы мог, Кьер наверняка бы пожал плечами. Мол, что здесь непонятного. Кальхейм, архаан.

— Хорошо. Кто такой архаан?

— О, это прекрасная животинка, — усмехнулся Кьер, — но ее главное достоинство в том, что архаан умеет ходить сквозь пространство. По-вашему это вроде как портал. А Архаан может делать то же самое, и если сесть на него, можно направить его, куда нужно.

— Туда, где кальхейм, да?

Почему-то Мариус успокоился. Он плавал в ледяной полынье, сжимал ледяными пальцами пыточный инструмент. А в голове отголосками — Алька его обманула. За спиной наворотила дел. И сама же, маленькая дурочка, пострадала. Всего-то и надо было, что просто поверить. А она — не поверила, не захотела, не смогла.

— Именно, — ответил Кьер, — я оседлал архаана, он рванул к ближайшему кальхейму, вывалился там, где томился принц Авельрон…

— Убил сиделок, — подсказал Мариус.

— Я не приказывал это сделать. Не я…

— А кто? Я? — скрипнул зубами. Снова поднялось желание исполосовать Кьера на ремни.

— Послушай, — тихо попросил Кьер, — я понимаю, как это все звучит, но… все же дослушай до конца. Когда я появился там, принц был слаб, очень. Но, судя по всему, появление там архаана разрушило тот самый магический купол, про который мне говорила принцесса Алайна. Сиделки жались к стене, но я их — клянусь — не трогал. И моя тварь тоже их не трогала. Я сообщил принцу, что пришел за ним, и он, казалось, обрадовался. Я помог ему подняться с постели, поставил на ноги. А потом случилось что-то странное с ним. У него как будто глаза остекленели, и тело сделалось… деревянным, тугим наощупь, все мышцы разом напряглись… И потом… он меня ударил моим же ножом. Он бил и бил, а сам смотрел на меня, и в его глазах уже не было жизни. А потом… я ничего не помню.

— Кретины, — прошептал Мариус, — идиоты…

Не зная, чтобы такого сломать, он опрокинул тележку с инструментами, и они, звякая, покатились по каменному полу.

— Идиоты, — рыкнул он.

Пастырь, да как же так?

Ну почему, почему Алайна не захотела ему поверить?

И как вовремя подвернулся этот… Кьер, с его, как их, архаанами…

Он замер, сжимая пальцами виски. Во рту пересохло. Перед глазами плавали серые ошметки.

Эти двое, Кьер и Алайна, собственноручно выпустили Авельрона, которым завладел Магистр. Такое даже придумать сложно, даже в кошмаре не приснится, а тут на тебе — все происходит наяву.

— Принцесса жива? — как сквозь одеяло, просочился хриплый голос Кьера.

Мариус улыбнулся.

Вот именно сейчас, именно теперь он дошел до той точки, когда хочется причинять боль. Возможно, себе. Чтобы прийти в чувство.

Он, посмеиваясь, поднял с пола скальпель и провел острием по ладони.

Едкая боль. На пол шлепнулись алые капли.

— Жива, — ответил неторопливо.

Она ведь… и в самом деле жива. Пока что.

Иногда боль в самом деле необходима. Лучше порезать ладонь, чтоб от невыносимой тоски и отчаяния не лопнуло сердце.

— Где она? — прошептал Кьер, — что с ней?