Магистр ее сердца

Его Величество, Орвил Дей Флодрет, издал указ об аресте ниаты Дампи. Никто толком не знал, что там меж ними случилось, но по итогам место представителя гильдии артефакторов занял некто Арвиил Флетч, а сама ниата Дампи бесследно пропала. Говорили, что когда в ее дом ворвались королевские гвардейцы, она привела в действие один из своих артефактов и — п-ф-ф-ф — вместо нее осталась струйка сиреневого дыма. Больше ее никто не видел. По этом случаю, говорят, его величество был в ярости — настолько, что расколотил какую-то весьма ценную вазу…

— Почему он приказал ее арестовать? — спросила Алька, глядя в зеркало на Мариуса.

Тот пожал плечами и беззаботно ответил:

— Понятия не имею, птичка. Возможно, чем-то она провинилась перед его величеством?

Алька вздохнула. Она вспоминала о том, как помогала этой Дампи собирать свитки. Казалось, что у Энолы умные и добрые глаза. Как такой человек мог чем-то навредить королю?

То же Алька повторила вслух.

Мариус передернул плечами.

— Чужая душа — потемки, милая. Знаешь, ходят слухи, что Дампи все это время была фавориткой его величества. Возможно, ей надоело играть вторые роли?

Телора наконец закончила укреплять цветочки и отошла в сторону.

— Готово, ваше выс… — осеклась, быстро глянула на Мариуса, и поправилась, — готово, ниата.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Алька, — ты — чудо.

Мариус поднялся со стула, подошел к Альке, протянул руку.

— Ну что, идем, птичка? Готова?

Она вложила пальцы в его большую теплую руку. Загадочно сверкнули сапфиры в браслете.

— Готова, — Алька улыбнулась и осеклась.

Чувство нежелания ехать на бал вдруг сделалось таким сильным, что она с большим трудом заставила себя шагнуть к выходу из комнаты.

Но нужно было ехать. Когда король приглашает лично, отказаться невозможно.

* * *

Пока экипаж трясся по булыжной мостовой, Алька изводила себя мыслями.

Мысли… они были о всяком.

И о Кьере, и об Авельроне, и об отце… И о том, что вот сейчас она, возможно, предстанет перед королем, о котором только слышала, но никогда не видела вблизи. Разве что на картинках, изредка, и тогда своим видом Дей Флодрет напоминал ей сказочного, потустороннего Ледяного Короля, который одним своим взглядом замораживал непослушных детей, а еще крал невинных дев, чтоб увезти в свой замок на севере и сделать одной из своих несчастных жен.

Страх легонько щекотал под грудиной. Алька раз за разом представляла себе, как будет идти под руку с Мариусом сквозь анфиладу величественных залов, и как будут за спиной раздаваться шепотки — мол, кто это рядом с Магистром? Невеста? Жена? Любовница? Ее ведь будут обсуждать, обязательно. И то, что волосы коротко острижены, это ведь так странно для ниаты, и то, что раньше никто ее не видел при дворе — а это значило, что она не из аристократической прослойки земель Порядка.

По-хорошему, не нужно было об этом беспокоиться — но она почему-то беспокоилась, судорожно сжимая теплые пальцы Мариуса, так, что под конец он осторожно обнял ее за талию, привлекая к себе, и шепнул на ухо:

— Не бойся. Все будет хорошо, вот увидишь.

"Все будет хорошо", — повторила она про себя, но в то же мгновение с легкой грустью подумала о том, что все же она обманула его. А когда обман — вряд ли все будет так, как хочется…

Потом… экипаж замедлил ход, и Алька поняла, что они едут по склону, забираясь все выше и выше. За окном мелькнули зеленоватые стены, цвет уже разбавили сумерки, в поле зрения величественно проплыла белая колонна, и экипаж остановился. Откуда-то доносилась музыка, играли скрипки и виолончели. Приглушенно звучали голоса, сливаясь в нестройный гул. Дверца экипажа открылась, щелкнула раскладывающаяся лесенка. Алька увидела склонившегося в поклоне лакея в роскошной бархатной ливрее, темно-зеленой, с шитьем. Совершенно растерялась, замерла, ежась — и пришла в себя лишь увидев, что Мариус поспешно выбрался наружу и теперь протягивает ей руку.

В открытом платье стало зябко, но ненадолго. Скорым шагом Мариус пересек расстояние до высоких резных дверей, затем еще два лакея с низким поклоном растворили перед ними двери — и Алька оказалась во дворце.

С непривычки закружилась голова.