Магистр

Следует отдать должное изобретательности главного жреца: среди бела дня, на глазах у толпы совершить самое настоящее убийство чужими руками, да так, что никто ничего не заподозрит, одним махом убрать своих главных конкурентов (наверняка ведь среди избранных будут и Эгрус, и Ларкон).

Одного главный жрец не знает, и это меня беспокоило больше всего. Эльруин не станет плясать под чужую дудку, а значит, наш друг в смертельной опасности.

Получается, мы в еще большем цейтноте, чем думали: на все дела чуть более суток. Нужно найти Унга, попасть в храм, разобраться с главным жрецом и постараться ничего не перепутать. Любая оплошность сейчас может слишком дорого стоить, а тут даже не знаешь, с какого конца за все взяться. В мои тягостные раздумья неожиданно вплелась заунывная мелодия, поддержанная нестройным хором хриплых голосов.

— Парс, кто это у вас с утра пораньше такой «веселый»?

— Проезжаем мимо харчевни. Подобное веселье там круглосуточно. Сначала пьют, затем поют, а после квасят друг другу морды.

«Хоть что-то у них по-людски», — подумал я.

— И часто дело до рукоприкладства доходит?

— Да почти каждый день. Недаром полгода назад запретили вход в харчевни и кабаки с оружием. А до того — что ни день, кого-нибудь обязательно покалечат или вообще убьют.

Теперь я, кажется, знал, с чего начать.

— Скажи, а здесь поблизости еще харчевня есть?

— Мудрейший, обижаешь! Неужели я своего спасителя не отблагодарю самым лучшим обедом?

— Дело не в еде. Вчера ночью в город вошел мой друг — и пропал. Полагаю, заглянуть он мог только в одно из подобных заведений.

— В нашем районе есть еще два кабака: «Услада» и «Пристанище мигров». Но ночью открыта лишь «Кривая дорожка», — указал кузнец на харчевню.

— Ты меня сильно выручишь, если подскажешь, как попасть в эту забегаловку, не привлекая особого внимания. Ведь в таком костюмчике, — указал я на любезно предоставленную робу, — могут и не пустить.

— Дома чего-нибудь придумаем.

Иркус повел телеги в кузницу, а мы с его отцом направились к небольшому дому, выложенному из желтого камня. Подворье кузнеца имело несколько строений. За невысоким забором находился приусадебный участок с какими-то чахлыми насаждениями. В загородках недалеко от дома паслись крупные зарши, раза в полтора превосходящие лесных по размерам. Они тяжело переваливались среди объедков каких-то овощей, а из небольшого сарайчика доносилось повизгивание главана.

Несмотря на подготовительную беседу Парса с домочадцами, мы с Грифом порядочно напугали женскую половину семейства. Причем, как ни странно, больший ужас вызвал мой облик, а не лохматая внешность однорогого берта. Младшая дочка кузнеца долго стояла, в ужасе распахнув и без того огромные глаза.

— Баньку принять не желаете? — спросил нас Парс.

Гриф наотрез отказался:

— Моя шерсть сама себя очищает, так что мочить ее лишний раз нет надобности.

Мое мнение было совершенно противоположным. Ради долгожданных водных процедур я даже позволил себе пожертвовать целым часом дефицитного времени.

— А на голове тоже можешь? — спросил меня кузнец, когда увидел процесс бритья.

— Могу, — после непродолжительных размышлений ответил я.

Чего только не сделаешь ради друзей! Из бани вышел совершенно другой человек: лысый, как колобок, и даже без бровей.

— Гриф, закрой рот! И без тебя тошно, — с порога нагрубил я берту. Но он сам виноват: мог бы сделать вид, что ничего не заметил.

— Остальное доделает дочка, и ты почти ничем не будешь отличаться от жителей нашего города, — утешил кузнец, когда мы входили в дом.

— А без маски на голове дядя совсем не страшный, даже симпатичный, — не скрывая восхищения, произнесла младшая дочка Парса. Ребенок быстро нашел приемлемое объяснение своим страхам.

Но больше меня удивило ее поведение по отношению к Грифу. Курсия, так звали девочку, пыталась зайти к берту со спины и дернуть его за хвост. Видимо, по ее мнению, это тоже была лишняя деталь.

Белая кожа черепа и надбровных дуг отчетливо выделялась на фоне загорелого лица. Да уж — красавец хоть куда! Однако о вкусах не спорят, в особенности там, где даже женщины предпочитают обходиться без излишеств в виде пышной прически и длинных ресниц.

Позавтракали очень быстро, после чего меня передали в умелые руки Сантры, старшей дочери кузнеца, для нанесения последних штрихов по уничтожению следов «маски». Через несколько минут на меня из зеркала смотрел незнакомец без единого признака растительности на голове, а лицо приобрело бледно-зеленый оттенок. Завершали этот шедевр визажиста зеленые губы, глядя на которые дрожь пробегала по всему телу.

— Папа сказал, что вы легко справились с семью настоящими воинами. Это правда? — с вызовом спросила девушка по окончании процедуры превращения меня в аборигена.

— Был такой случай.