Магистр

В нашем мире иногда находят оружие, изготовленное до Великого изгнания. Что такое Великое изгнание и какие времена были до него — никто не знает, но сталь тогда имела серый, а не зеленоватый оттенок. Стародавнее оружие имеет одну особенность: после двадцати лет владения им воин становится неутомимым в бою. Он не получает новых знаний и не приобретает мастерства, просто меч вливает свежие силы в своего хозяина. С помощью такого оружия можно получить все мастерство его владельца. Хочешь угадать как?

Особого желания играть в угадайку не было, поэтому я высказал самое мрачное предположение, первым пришедшее в голову:

— Отобрать меч и убить воина.

— Точно.

— Унг, а ведь у твоего меча лезвие серое.

— А ты заметил мою усталость после утреннего боя? — усмехнулся Унг.

Везде свои чудеса, чем тебе не меч-кладенец. Хотя сам и не рубит, зато махать не устаешь. Какое ни есть, а подспорье.

— Нет, я бы не хотел иметь такое оружие. Лучше наоборот: соперник только собрался нанести коварный удар, а вместо этого — бац! — и себе по ноге или еще какому-либо важному месту.

— Мечтатель, — насмешливым голосом произнес савор и, поднявшись, предложил двигаться дальше.

Ближе к вечеру набежали свинцовые тучи. Из-за своеобразного спектра солнечных лучей они имели сиреневый оттенок, превращая небосвод в красочное панно. Я долго любовался необычной игрой оттенков, пока не полил обещанный Унгом дождь. Хорошо ему в широкополой шляпе и кожаной одежде! А моя куртка, как, впрочем, и мех шерстяных участников экспедиции, промокла в один миг, существенно снизив комфортность путешествия. К счастью, ливень продолжался недолго, а последующий за ним теплый ветер быстро просушил и дорогу, и одежду. Начинало темнеть.

— Давайте прибавим ходу, — предложил наш проводник, — до ночи хотелось бы добраться до Крингенских лесов.

— Может, легкая пробежка перед сном? — сказал я и тут же заметил движущиеся навстречу фары. — О! А это что?

Рука так и застыла, не успев подняться до горизонтального положения, попытка произнести еще хотя бы одно слово также провалилась, и, что самое удивительное, я был не одинок в этом странном застывании. Единственное, что оставалось подвижным, были глаза, которые наблюдали словно окаменевших Унга, Грифа и Баки. Лерх находился сзади, поэтому его состояние я определить не мог. Зато стали видны создания, принятые мною за фары автомобиля. Ими оказались две огромные змеи, каждая со светящимся шаром на голове.

«Бедный Дербс», — подумал я. Первым на пути у шароголовых оказался Баки. Видеть, как пожирают твоего любимца, и не иметь возможности ему помочь — это жестоко. Огромная пасть уже приближалась к одноухому шушеру, когда мимо меня промелькнула рыжая тень.

Смертельная угроза четвероногого любимца была растоптана лерхом в секунду. Вторую змею ждала более мучительная смерть. После небольшой анестезии головой о землю она была связана в несколько узлов и отброшена в сторону. Стоило погаснуть головному убору ползающего гада, как телу вернулась былая подвижность, правда вместе с разрывающей головной болью. Однако по сравнению с перспективой участия в ужине ползающих шлангов в качестве основного блюда это уже казалось малозначимым. Мы одновременно присели перевести дух.

— Унг, кто это были?

— Про грюнз я и раньше слышал, но никогда не верил в их существование. Завораживающая гадюка, шарган и грюнза встречаются в сказаниях разных племен как синоним слова «смерть» и описываются в виде змеи с желтым солнцем на голове.

— Но почему она не подействовала на Дербса? — включился в разговор Гриф. — Не потому же, в самом деле, что он рыжий, а рыжим всегда везет?

Лерх был полностью занят своим любимцем и не обращал на нас никакого внимания. Его можно было понять: еще немного — и Дербс мог навсегда лишиться своей собачки. Я уже собрался позвать рыжего гиганта к нам, но голос Унга меня остановил:

— «Прячь глаза свои от смерти» — вот что говорится при упоминании о грюнзе. У вашего друга глаза прикрыты темными пластинками, поэтому он и не пострадал.

— Главное, что вовремя пострадали змеюки, — облегченно вздохнул я и, уже обращаясь к лерху, крикнул: — Дербс, подойди на минуту!

Рыжий гигант неохотно прервал любимое занятие, заключающееся в тисканье своего подопечного, и подошел ко мне.

— За проявленное мужество и сноровку рядовому Дербсу объявляется благодарность и присваивается воинское звание ефрейтора, — сказал я как можно торжественнее.

— И где моя благодарность? — тут же поинтересовался новоиспеченный ефрейтор, с любопытством оглядываясь по сторонам. Не обнаружив ничего, что хоть как-то подпадало под это определение, и увидев недоумение на моем лице, пояснил, как слабоумному: — Ведь это какое-то благо, вручаемое даром.

Тут уж лерху не удалось застать меня врасплох:

— Дербс, я сказал: «объявляется», а не «вручается».

— Значит, все думают — у Дербса она есть, и завидуют ему, а на самом деле — сплошной обман, — сделал заключение лерх. — Ефрейтор — тоже обман?

— Почему же? Теперь ты можешь отдавать приказы рядовым и наказывать за их невыполнение.