Магистр

Тут за изгибами коридора заплясали огни факелов и донеслись голоса.

– Это гвардейцы! – ахнула женщина и схватила Олега за руку. – Бежим скорее! Я сюда по катакомбам прошла…

Они побежали.

В темноту, подальше от пятен красного света, и чудилось Сухову, что блики отбрасывает костер с лобного места… Неровными, осыпавшимися ступеньками чета спускалась все ниже и ниже, но дышалось как на вершине высокой горы – лёгким не хватало воздуха.

Послышался взрыв проклятий – солидарии обнаружили пустую камеру. Олег отнял у женщины факел и пошёл впереди.

– Тут тупик, – сказал он, поднимая факел повыше, – у стен – ямы с решетками…

– Нам во вторую с конца!

Олег взял Елену за руку и повел за собой.

– Откуда на тебе это ужасное платье?

– Мне его дала аббатиса монастыря Святой Цецилии – я там скрываюсь. А Котян с булгарами прячутся в Садах Саллюстия, там такие дебри… Осторожно, тут яма!

– Глубокая?

– Да как сказать… Лично я еле из неё выбралась. Тут раньше преступников держали.

– Ну-ка, посвети…

Олег спрыгнул в яму и помог спуститься Елене. По ногам дунуло сквозняком – лаз выходил под «нарами» – грубо обтесанным каменным блоком. Сухов полез первым, жена поспешала за ним. Ход вскоре сделался повыше, Олег встал на четвереньки. Подняться на ноги удалось только в древней выработке, где во времена Империи добывали туф.

– Осторожно! – сказала Елена. – Тут тоже ямы!

– Я вижу…

Сухов стороной обогнул провал глубиной в два его роста, перевалил через кучу породы и вышел сразу к четырем зияниям в неровной стене со следами, оставленными кайлом и бурами.

– Тут четыре дыры…

– Нам во вторую! Что слева… Нет-нет, справа!

Опустившись на четвереньки, они пролезли под нависшей твердью. Господи, подумал Олег, ни креплений, ничего… И «миллиард тыщ» пудов сверху.

– Подожди! – сказала Мелиссина. – Аббатиса говорила, что надо обрушить блоки за собой!

– Блоки? Где? А, вижу…

Отведя женщину под своды полукруглой штольни, Сухов вернулся к нагромождению тяжеленных глыб туфа – скверно обработанных кубов. Блоки качались в неустойчивом равновесии, подпертые бронзовым ломом. К лому была привязана веревка. Вытравив ее до конца, Олег натянул канат и дернул за него. Лом со звоном запрыгал по камням, а блоки пошатнулись и грохнулись, заваливая проход.

Стряхивая пыль и камешки с волос, Сухов вернулся к Елене. Когда он коснулся её плеча, женщина вздрогнула и крепко ухватилась за него обеими руками.

– Я так перепугалась! – сказала она жалобно.

– Всё, – утешил ее Олег, – теперь они к нам не сунутся.

– Ну и слава Богу…

– А куда мы хоть идем?

– Тут в одном месте можно пройти в часовенку, а оттуда – к нашим. Скоро уже! Сейчас… так… сейчас развилка должна быть…

– Вижу.

– Нам по тому коридору, что вниз спускается!

Сухов повёл Елену по спуску в разработку с низким потолком, подпёртым, будто толстыми колоннами, невыбранной породой. Ещё коридор, ещё развилка, ещё спуск… Повеяло сыростью.

– Здесь у меня где-то должна связка факелов лежать… – проговорила женщина. – А, вот она! Иди сюда, отдохнём немного. Тут песочек…

Олег с облегчением опустился на песок и воткнул в него факел. Прислушался – даже слабых отголосков погони не было слышно, только мерный плеск капель слышался в тишине, да изредка шорох осыпавшихся камешков.

– Вечером Гуго ударил своего пасынка, и Альберих ушёл, – негромко проговорила Мелиссина. – Город не спал всю ночь. Я видела сотни факельщиков, что бродили по улицам, невидимые толпы ревели в темноте, а с рассвета началось столпотворение… Я снимала особняк Квинтиллиев, утром туда вломились пьяные римляне. Булгары перестреляли человек пять, но мятежников было больше, они всё прибывали и прибывали, надеясь основательно нажиться в доме богатой иностранки-паломницы… Нам пришлось бежать. Мы прорвались, отбиваясь от обезумевшей черни, а когда уже покидали Эсквилин, Котян с Тарвелом спасли двух монашек, отогнав шайку насильников. Вальдрада и Джемма спрятали меня в монастыре Святой Цецилии, а мои спутники ушли в Сады Саллюстия… Я видела, как войско Гуго маршем уходило по Аппиевой дороге, и сразу поняла, почему решился Альберих, – более удачного случая просто не придумать. Брата Иоанна он засадил в темницу, ту же участь уготовив родной матери…

Олегу стало нехорошо. Пересилив себя, он сказал:

– А я вчера со своими варягами короля Гуго подкупал. Продался жадный бургунд и затеял пир. Вечером Марозия и Теодора увезли меня в Латеранский дворец. Мы купались втроём, «соображали» на троих, а после прелюбодействовали, все трое…

Елена долго молчала, разглаживая ладонью складку платья на колене.

– А потом? – спросила она негромко.

– Утром я бросился спасать Гуго, – безразлично сказал Сухов. – Оборонял замок до вечера, пока не отправил короля с варягами в Остию. Хотел прикрыть их отход, да бургунды к Альбериху переметнулись. И сами продались, и меня сдали…

– Это так важно – короля подкупать? – по-прежнему тихо задала вопрос Мелиссина.

Морщась, Олег разъяснил жене политическую обстановку.

– Господи, – прошептала она, – а я чуть было всё не погубила…