Магия воздушных струн

Эни внимала ему с ужасом. Как и все, она считала, что если эвендинов и обескровливают, то только для того, чтобы обезвредить их, не дать им применить магию. Но ради того, чтобы выпить кровь? Эни вспомнился истощенный эвендин, которого Готтран тащил на цепи к эшафоту, и ее передернуло от отвращения – не к эвендину, а к королевскому советнику.

– Конечно, эвендины защищались изо всех сил. Но их гораздо меньше, чем людей. По замыслу Предвечных, они должны были оберегать человечество от злых сил, и много народа для этого не требовалось. Поэтому дети у эвендинов появляются нечасто. Против людей, даже с магией, шансов на победу у них было не очень много. В конце концов эвендины придумали то, что казалось тогда выходом: стали пить особый яд. Эта хитроумная смесь не убивает, но на несколько дней погружает в очень болезненное состояние. Зато потом, до конца жизни эвендина, от его крови для человека нет никакого толка: выпьет и в худшем случае отравится, а в лучшем – просто не получит магии. Это было хорошей идеей. Что толку убивать эвендинов, если их кровь не имеет для них силы?

– Но ведь война не прекратилась, – прошептала Эни.

– Верно. Людей это не успокоило, а озлобило. Вопреки всякой логике, они продолжили убивать. Это страшно, Эни: бывало, человек бросался на эвендина, даже ребенка, пускал ему кровь, узнавал, что толку от нее не будет, и в ярости убивал его.

Наконец эвендины решили, что с них достаточно. Они собрались всем миром, постарались на славу, захватили весь Фарадон и вволю отыгрались за свои потери. Ты знаешь по рассказам, что под властью эвендинов людям пришлось несладко. Эвендины потрудились, чтобы из их памяти изгладилась эта история с кровью, да и с Гениями тоже. Хотя они продолжали рождаться – потомки тех, кто когда-то пил эвендинскую кровь… Вообще-то такое поведение – я имею в виду переворот и управление огромной страной – совершенно нехарактерно для эвендинов, – уточнил Диос. – Им куда ближе жить небольшими группами и бродить по лесам. Поэтому можешь себе представить, какой болью была выкована их ярость.

– Я представляю, но… Они ведь все равно убивали и угнетали людей. Вряд ли прошлое оправдывает их жестокость, – пробормотала Эни, хотя не была уверена в правильности своих слов.

Но Диос с ней согласился.

– Не оправдывает, – кивнул он. – Эвендины и сами осознали свои заблуждения. Когда Двуликий попросил их уйти, они, заметь, согласились. Вернули людям власть по первому требованию. В обмен на единственное, что их волновало, – безопасность. Они готовы были даже помогать людям, как прежде, с тем условием, что их никто не будет трогать. Дориан это обещал. На этом миссия Двуликого была выполнена – война окончилась, и он ушел.

Эни сложно было вот так сразу перевернуть все представления об эвендинах, но она ни на мгновение не усомнилась, что Диос говорит правду, хотя она и плохо вязалась с нынешним положением вещей.

– Тогда почему сейчас?.. Что произошло?

– Тебе ведь известна история с Элианом, якобы похищенным сыном Дориана? Все рухнуло из-за этого. Существовала договоренность между Дорианом и Архелой – магистром эвендинов. Маленький принц должен был отправиться к Археле и пожить какое-то время среди эвендинов, а эвендины, в свою очередь, обещали отдать своего ребенка, будущего магистра, в замок Дориана. Чтобы люди и эвендины могли лучше узнать и понять друг друга. Принца Элиана привезли к Археле, но обещанного эвендина не дождались. Пытались получить объяснения, однако ответов не получили. И кое-кто внушил Дориану, что эвендины его обманули, взяли его сына в заложники, решили таким образом отомстить за поражение. В результате король со своей армией напал на дворец Архелы. В неразберихе его сын погиб. Это ознаменовало начало новой резни, и эвендинам пришлось бежать и скрываться.

– Но почему эвендины молчали? – нахмурилась Эни. – И не отдали своего ребенка?

– Видимо, потому что кое-кому хотелось продолжения битвы с эвендинами, – ответил Диос. – Этот кое-кто никогда не признавал мира с ними, а потом еще, на всеобщую беду, узнал, как использовать их кровь себе на благо.

– Господин Готтран? – догадалась Эни.