Читаем Магия слова. Диалог о языке и языках полностью

10. Всё вышеизложенное составляет ядро языка, ту самую нить, на которую нанизывается бесконечное ожерелье слов, выражений и целых тем, от самых простых до самых сложных. Когда этот набор базовых схем будет вами освоен, вы с гораздо меньшими усилиями будете наращивать объём ваших знаний и степень свободы владения языком.

В дальнейшем вы овладеете основами работы с текстом, а также доведёте до уровня беглости вашу речь на английском языке, на котором с самого начала, о чём бы вы ни говорили, вы говорите о себе и о том, что вам близко и интересно. Вы убедились, что при определённой последовательности языковых формул ваши возможности увеличиваются не по дням, а по часам, и это даёт вам не только знание, но и удовольствие.

Напоследок, кое-что о чувствах, без которых ни о чём толком не поговоришь.

Итак, в основе всего — умение спрягать глагол и владеть формами местоимения и прилагательного. Попробуйте сказать о себе всё, что вы хотите. Ведь, кроме двух сотен слов, которые содержатся в этом базовом модуле, вы уже знаете пассивно гораздо больше! А сколько общих слов в наших языках! В заключение несколько слов и выражений, связанных с этикетом, ведь английский язык — это не только язык бизнесменов, но и джентльменов.

GOOD LUCK!

<p>Приложение 1</p><p>Вадим Борейко</p><p>Куай-цзы. Китайские палочки</p>

Некий Ва Цзы Му, что означает «Дерево, Растущее от Фундамента сквозь Черепицу», удалился от северной столицы Бэй-Цзинь в сторону Длинной Стены, затем Небесных Гор и, пройдя десять тысяч ли, прибыл в Западное царство. Там он встретил девятерых друзей, напоил их водкой маотай и подарил каждому по две китайских палочки куай-цзы, которых они до той поры не видали и не ведали, что с ними делать. А Ва-Цзы-Му не объяснил.

1 друг, восхитившись подарком, поступил в консерваторию и окончил ее дирижером. Затем ровно 108 лун, стесняясь таланта, в театре музыкальной драмы цюйцзюй он стремительно чертил палочками в воздухе иероглифы «Тянь-Ань» («Небесное Спокойствие»). И каждому мановению волшебныхкуай-цзы жадно внимал оркестр из струнных саньсянь, пипа, янцинь и духовых ди, сона и шэн. Иногда он и сам вступал в теплую реку музыки с партией на барабане, что соответствует древней китайской традиции, заложенной великим музыкантом Хань Дэфу.

2 друг сплел частую сеть. Растянул ее меж двух куай-цзы. И пошел неводом ловить золотую рыбку цзинь-юй. А если попадутся — то и человеков.

3 друг распилил палочки на части. И, глядя поверх очков на старинный чертеж, исполненный тонкой волчьей кистью на рисовой бумаге патриархом ханьских плотников Лю Баном, жившим в эпоху Кань Си, второго императора династии Цин, — смастерил клетку для цикады.

4 друг, укрепив одну палочку под любезным Небу углом, изготовил Солнечные часы. Из другой палочки он создал часы Лунные.

5 друг облачился в доспехи дахуалянь, встал на перекрестке и палочками начал указывать пешим и верховым, куда, кому и когда идти и ехать.

6 друг продолжил пить маотай, заразился болезнью красных глаз и, забыв даже, что такое Инь и Ян, с силой вонзил себе палочки в оба зрачка.

7 друг посадил куай-цзы в землю. Когда он поднялся на блаженную и печальную вершину жизни, из одной вырос кипарис, а из другой — ясень. Они сплелись стволами и стали как одно дерево.

8 друг вспомнил мудрость: «Не все, что сказано у моря, надо повторять у реки». Он пошел к берегу океана. И после отлива на сыром и солнечном песке обеими палочками одновременно начертал два трехстишия.

Левой рукой он написал:

Убил комара.

А вдруг это ангел

И укус — его поцелуй?

А правой рукой он написал:

Забыл у тебя

Одну вещь.

Свое сердце.

И горько заплакал от счастья.

9 друг перевязал куай-цзы крест-накрест и отправился славить пророка Йэсу, положив на сердце заговор, где сказано:

«След мой спаси, мою душу грешную и сохрани мое сердце несчастное. Спаси и сохрани меня своими ризами и ангельскими плечами. Спаси и отведи, Господи, ото всех болезней и бед. Аминь! Аминь! Аминь!»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки