Магия

Слово «религия» восходит к латинскому religare – «соединять», «связывать». Религия в подлинном смысле – это наука, которая исследует связь, существующую между человеком и его истоком, или, другими словами, изучает отношения между человеком и миром причин, как бы мы ни называли этот последний: Природа или Бог . Ведь слово «Бог» мы могли бы перевести как « Верховная Первопричина », а Природа – это проявление Бога вовне. Поэтому настоящая религия – наука гораздо более высокая и благородная, чем привычная нам, рассматривающая только чувственно воспринимаемые предметы, однако оба мировоззрения вполне сочетаются друг с другом. Лишь лживые научные положения неизбежно противоречат религиозным истинам, и наоборот. Подлинная религия и подлинная наука, в конечном счете, одно и то же, и потому они равно правдивы, в то время как религия, цепляющаяся за призраки, и наука, построенная на измышлениях, равно ложны, и чем сильнее они упорствуют в своих заблуждениях, тем они губительнее для умов и сердец.

Но что такое истинная религия и истинная наука? Несомненно, что существует некая связь между человеком и его истоком, причиной, которая вызвала человечество к существованию. Подлинная религия или подлинная наука как раз и изучает эту связь. Если мы сопоставим внешнюю сторону нескольких религиозных систем, то обнаружим, что все они друг другу противоречат. Мы увидим, что зерно истины скрывается под толстой кожурой суеверий и несообразностей. Признавая этическую и моральную сторону избранного нами учения, мы попутно воспринимаем ее богословскую шелуху, забывая, что этические нормы во всех религиях, в сущности, одинаковы, а прочее не столь уж важно, и тот мусор, который который окружает ядро, не есть настоящая религия. Основа всех религий – сокровенная истина, хотя везде ее так или иначе приукрашивают, и когда мы обратимся к сути учений, то обнаружим, что истина эта всюду одна и та же. Мы увидим, что основа везде скрыта за иносказаниями, что внеличностные и невидимые силы всегда запечатлены в камне или дереве, что бесконечное и единственно реальное изображено с помощью вымышленных образов. Все притчи, картины, скульптуры – всего лишь средства донести истину до незрелого разума. Эти образы для взрослых детей всех народов – то же, что книжки с картинками для малышей, и бессмысленно заставлять людей расстаться с иносказаниями прежде, чем они научатся видеть истину в своем собственном сердце – так же, как бессмысленно отнимать у детей книжки с картинками прежде, чем они научатся читать.

Но если дети, и маленькие и большие, не станут учиться читать, а будут только рассматривать рисунки, то, став взрослыми, они не сумеют понять разницы между предметом и его изображением; они окончательно забудут, что все картинки – ненастоящие и что реальность, которая превыше форм, незрима; ведь верить намного легче, чем думать. Но однажды приходит время отложить детские книжки и получить высшее образование. Человечество вышло из пеленок, ему требуется все больше умственной пищи; эпоха суеверий завершается, и сейчас нужны не суждения, а знание, которого нельзя достичь без усилий. Исследуя различные религиозные учения, можно обнаружить в них немалую долю истины, но мы не сможем распознать правду, не обладая знанием, а подлинное знание приобретается только путем опыта. Чужое мнение лишь тогда убеждает, когда основывается на собственных твоих переживаниях. Человек по-настоящему верит только тому, что знает, а знает он только то, что сам испытал.

Поэтому всякая религиозная система призвана учить тому, как можно развить свою способность воспринимать истину. Требовать от кого-то, чтобы он слепо верил чужим словам и этим довольствовался – все равно, что заставлять его доверять другому больше, чем себе, не имея собственного мнения. Тот, кто не обладает знанием, лишен убежденности и понимания и выберет религию, ориентируясь только на внешние обстоятельства. Он, скорее всего, примет ту веру, которой придерживаются его родители или его окружение, а если и сменит вероисповедание, то сделает это из чистой сентиментальности или же по расчету, предполагая извлечь какую-то выгоду. Но дух такого человека не приобретет от этого ничего, потому что любить истину должно ради ее самой, не думая о себе и о выгоде; точно так же и в интеллектуальном плане мало будет пользы от замены одного предрассудка другим. Лишь тогда человек сможет приблизиться к истине, когда полюбит ее именно потому, что она – истина, и откажется от любых предубеждений; и только тогда ее свет сможет проникнуть в его душу.