Магический «Оливье»

Как вдруг, ещё один "сюрприз" — словно бы из под земли появилась низенькая, златокудрая девчушка, лет семнадцати, облаченная в голубой костюм Снегурочки. И подхватила деда под левую руку.

— Дедушка! Я тебе везде обыскалась, дорогой мой! Опять ты кукушку неправильно посчитал!

— Здравствуй-здравствуйте, моя дорогулечка! Ну…что делать….дедушка старый стал…..

— О, как ты меня напугала! — воскликнула Дуняша параллельно с околесицей, которую несла эта странная парочка — ты так тихо подошла, что я и не заметила! Что ж дедушку — то тебе доверили? А ты бросила, пожилого человека! Что ж больше нет, никого постарше за стариком приглядеть?

Услышав эти слова, девушка покраснела, и вдруг, поклонилась Дуняше в пояс, со словами:

— Прости меня, благодетельница! Век не забуду я доброту твою! Спасибо, что помогла дедушке моему! Ты не только для нас ты для всего мира доброе дело сделала!

— Да, не за что…. — Дуня уже в который раз обалдела — так вы что ж иностранцы?

— Да, мы не отсюда — девчонка подтвердила ее, робкую догадку

— И вы только вдвоем здесь?

— Да, вдвоем…У нас так принято…. Я во всем помогаю дедушке…. — Опять согласилась она

— Это похвально, конечно…. Но ты бы следила за ним получше, а то он у тебя в магазине девять штук мороженого за раз скушал! Разве так можно? Пожилой ведь человек, вдруг заболеет…Да, и вообще…. Ходит тут один в предпраздничный вечер так поздно…..

— Ты, права! Ты права, сестрица! Поздно уже нам пара! Мы на праздник опаздываем! — как только девушка договорила эту фразу, дед свистнул в пальцы, и обгоняя крутые иномарки, к ним подъехала тройка богатырских коней, запряженная хрустальными, резными санями….

При виде породистых лошадок у Свердловской даже немного отлегло от души: «Не будет же сумасшедшие на гужевом транспорте разъезжать по Калининграду, да ещё и на таком недешёвом…» Чуть успокоившись, рассуждала про себя Дуня: «А то, что разговаривают так странно, ну… Я не знаю… Может, и правда иностранцы… Или, может, это какой-то диалект, принятый у северного народа?» Пока Дуняша мысленно пыталась объяснить происходящее, странная парочка уже погрузилась в сани и выкрикивала оттуда прощальные слова: «Прощай, Дуняша!» — кричал дед. «Прощай, сестренка», — говорила девушка одновременно с ним. «Горошек покушай! И самое заветное желание загадай! Всё, что пожелаешь, всё исполнится!» — старик, махая рукой на прощанье. И кони умчали чудиков с такой скоростью, что показались не просто быстрыми, а летающими… «Каких только клоунов на свете не бывает!» — подумала Дуня. Всю дорогу домой придурковатые иностранцы не выходили у нее из головы. Но, оказавшись дома, она снова завертелась как заводная! Она вспомнила про несчастный незапланированный, безгорошный «Оливье» и только сейчас разглядела банку, которую всучил ей дед. «Горошек покушай! И самое заветное желание загадай! Всё, что пожелаешь, всё исполнится!» — вспомнила она прощальные слова этого магазинного воришки и улыбнулась. Дуня решила, что сама не помнит, как в разговоре с охранником обмолвилась, что пришла за горошком, а дед услышал и «на ус намотал». Ну, раз он его в магазине… Хм… Экспроприировал… Значит, горох уж точно неотравленный, — резонно рассудила Дуня. Хотя банка у нее особого доверия тоже не вызывала — ржавая, без этикетки. Ни фирмы-производителя, ни срока годности нигде не видно. Лишь на верхней крышечке витиеватым старославянским стилем было выгравировано: «Горох волшебный, зелёный, консервированный. ГОСТ». Особо привередничать не было возможности, и Дуняша всё же решилась открыть-попробовать. Первое впечатление было горьким разочарованием, когда она увидела, что рассол какой-то не такой. Не мутный, но почему-то переливается радужными разводами, как будто бы в нем нефть примешана. Но когда девушка попробовала пару горошин, то смело бухнула всю банку в кастрюлю с «Оливье», она была на сто процентов уверена, что этим горошком салат не испортить! Такой свежий! Такой сладкий! Такой сочный горох ей ещё ни разу в жизни не попадался! «И правда волшебный», — хмыкнула хозяюшка…

* * *

Дуняша прихорашивалась, запершись в супружеской спальне, когда гости уже вовсю начали звенеть тарелками и бокалами. Филипп звал ее напрасно, девушка не собиралась выходить, пока не будет выглядеть сногсшибательно! «Ещё не хватало опозориться перед москвичами…» — думала девушка.

И поэтому очень расстроилась, что глаза не получилось сразу накрасить так, как хотелось бы. Контурный карандаш для губ тоже не желал с первого раза ложиться как следует, а тушь красила слишком толстым слоем. Но больше всего Дуня расстроилась, когда обнаружилось, что платье из красного плотного шифона оказалось ей маловато. Она надевала его в июле на свой день рождения и, видимо, с тех пор набрала пару (а, скорее всего, пяток) лишних килограммов, и это, конечно, не могло не огорчать…