Магический лабиринт

— Кал Рататока, — добавил Эрик. Рататок — это гигантская белка, скачущая по ветвям мирового дерева Иггдрасила — космической оси, связывающей вместе землю, обитель богов и преисподнюю.

А потом Кровавый Топор предсказал, что Клеменс построит-таки свой корабль. И поведет его вверх по Реке. Но и постройка корабля, и само путешествие принесут Клеменсу одно только горе вместо ожидаемой радости. И когда Клеменс наконец приблизится к истокам Реки, он. Кровавый Топор, будет ждать его там.

Слова умирающего врезались Сэму в память, и теперь, во сне, он слышал их опять из уст темной фигуры, которая вцепилась ему в ногу, высунув руку из-под земли. Горящие глаза смотрели из ямы на Клеменса.

— Я достану тебя! Я буду поджидать тебя в лодке, а после убью. Ты не доберешься до конца Реки и не пройдешь во врата Валгаллы!

Хватка ослабла, но Сэм, окоченевший от ужаса, не мог отойти прочь. Призрак хрипел в агонии, а Сэм стоял недвижимо, хотя внутри у него все ходило ходуном.

— Я жду!

Таковы были последние слова Эрика, отдававшиеся эхом в снах Клеменса все эти годы.

После Сэм посмеялся над пророчеством Эрика. Видеть будущее не дано никому. Это суеверная чушь. Может, Кровавый Топор и живет сейчас где-то в верховьях Реки — но если это и так, это только совпадение. Такова же вероятность того, что он оказался в нижнем течении Реки. И даже если викинг ждет своего часа, чтобы отомстить, вряд ли ему представится для этого случай. Пароход останавливается только три раза в день, если не считать редких недельных стоянок. Скорее всего пароход пройдет мимо Эрика. Ни бегом, ни в весельной лодке, ни под парусом Кровавому Топору не догнать быстроходное судно.

Эти здравые мысли, однако, не мешали Эрику являться Сэму в страшных снах. Возможно, потому, что в душе Сэм признавал себя виновным в убийстве. А виновный должен нести наказание.

Владыка Снов с присущей ему легкостью сменил кадр, и Сэм оказался в хижине. Была ночь, лил дождь, гремел гром, и молния хлестала во тьме, как плетка-девятихвостка. Ее вспышки слабо освещали хижину. Рядом с Сэмом присела темная фигура в плаще с капюшоном.

— Чем обязан столь неожиданному визиту? — спросил Сэм, как тогда, при втором посещении Таинственного Незнакомца.

— Мы со Сфинксом играем в покер с жеребьевкой, — ответил Незнакомец. — Не хочешь ли присоединиться?

Сэм проснулся. На его стенном хронометре светились цифры 03:03.

Бог троицу любит. Рядом Гвенафра простонала во сне: «Ричард». Так ей снится Ричард Бартон. Ей было всего лет семь, когда она с ним познакомилась, и знала она его только год, а вот забыть не может. Детская любовь не прошла.

Теперь ничто не нарушало тишины, кроме дыхания Гвенафры и отдаленного шлепанья колес по воде. От их вращения пароход слегка вибрировал. Держа руку на дюралюминиевой раме кровати, Клеменс чувствовал эту легкую дрожь. Четыре колеса, движимые мощными электромоторами, гнали судно к цели.

На берегах Реки спали люди. Над полушарием стоит ночь, и около 8,75 миллиона человек спят и видят сны. Что им видится? Кому-то Земля, кому-то этот мир.

А пещерный человек, быть может, стонет и мечется, видя, как саблезубый зверь крадется к огню у входа. Джо Миллеру часто снились мамонты, лохматые, с загнутыми бивнями левиафаны его времени — их мясом он набивал свой объемистый живот, из их шкур делал шатры, бивнями подпирал эти шатры, из зубов низал громадные ожерелья. Еще Джо снился его тотем, его предок — гигантский пещерный медведь; могучий и косматый, он приходил и давал Джо советы по разным трудным делам.

А иногда Джо снилось, что враги бьют его палками по пяткам. Джо, весивший восемьсот фунтов, страдал плоскостопием и не мог оставаться на ногах весь день, как пигмеи гомо сапиенс; ему то и дело приходилось садиться и давать отдых своим несчастным ногам.

У Джо бывали поллюции по ночам, когда ему снилась женщина его породы. Теперь он спал с красоткой ростом шесть футов семь дюймов, со славянкой-кашубкой из третьего века. Ей нравилась огромность Джо, его волосатость, его здоровенный нос, его колоссальный член и его мягкосердечие. Возможно, она получала извращенное наслаждение, предаваясь любви с тем, кто был не совсем человеком. Джо тоже любил ее, но это не мешало ему грезить о своей земной жене и других женщинах своего племени. Или скорее, как грезят все живые, о подруге, созданной Владыкой Снов, об идеале, что существует только в подсознании.

«Каждый человек, как луна, имеет темную сторону, которую не показывает никому».

Так писал Сэм Клеменс. И это правда. Но Владыка Снов, этот шталмейстер причудливых цирков, каждую ночь выводит на арену хищников и акробатов, канатоходцев и карликов.