Магический круг

— Я не понимаю, — запротестовал Иосиф. — Ты считаешь, что Учитель выкопал предметы, зарытые в землю тысячи лет назад — а возможно, и вовсе никогда не существовавшие, — чтобы обрести некое таинственное могущество. Но, Ловерн, еще при жизни Учитель творил потрясающие чудеса, он даже воскресил Лазаря после смерти. А после своей собственной смерти он явился к Марии, как живой. Разве может что-то сравниться с таким могуществом?

Угасли последние язычки пламени, и по молчаливому согласию мужчины разбросали угли костра и направились к кораблю Иосифа. Подняв сеть с глиняными сосудами, Ловерний забросил ее на свою широкую спину. Теперь Иосиф различал лишь смутные очертания крепкой фигуры своего спутника. Из темноты донесся тихий голос Ловерния:

— Боюсь, я выразился не слишком ясно, сказав, что в твоем учителе был бог. На самом деле друиды верят, что такой избранный должен быть богом,чтобы породить новую эпоху.

Антиохия Сирийская. Осень 35 года

ВРЕМЯ ИСТИНЫ

И почему же считают Сатурна отцом Истины?

Полагают ли они, что… Сатурн (Кронос) есть Время (Хронос), то Время, что открывает истину? Или, возможно, связывают его с легендарной эпохой Сатурна… эпохой величайшей добродетельности и приобщения к глобальным истинам?

Плутарх. Римские вопросы

Луций Вителлий, недавно назначенный в Сирию римский легат, мерил шагами свои покои. Эти просторные залы, где обсуждались текущие дела в Сирийской Антиохии, выходили во внутренний двор, ограниченный крепостными казармами, в которых разместились солдаты третьего легиона. Всякий раз, проходя мимо окон, выходящих в этот двор, Вителлий бормотал проклятия. И всякий раз его писец, вздрагивая, отрывал на мгновение взгляд от записей и сразу же вновь опускал глаза, чтобы проверить, не смазал ли он текст. Он как раз пытался стереть кляксу, когда вошел старший квестор.

— Где же, Марцелл, разрази его гром? — взорвался Вителлий. — Я послал за ним почти час назад! Сколько его можно ждать? У меня и без него хватает хлопот, учитывая, какая у вас тут неразбериха в делах: мало этих проклятых парфян, так теперь к ним прибавились еще и иудеи!

— Не гневайся, высокочтимый Вителлий, он послал меня сказать, что еще немного задержится, — ответил квестор извиняющимся тоном, опустившись на колено. — У него разгорелся яростный спор с центурионами. Они выяснили какие-то подробности и не хотят, чтобы Марцелл отправлялся в Иудею. Они не хотят публичного разбирательства…

—  Онине хотят публичного разбирательства? — Лицо Вителлин покрылось красными пятнами. — Будь так добр, напомни им на первый случай, кто здесь римский легат!

Писец беспокойно ерзал на своем месте, с тревогой поглядывая на выход, словно намереваясь сбежать.

— Впрочем, ладно, — яростно добавил Вителлий. — Раз уж меня вынуждают, то я сам освежу память моих воинов относительно того, кто здесь сейчас главный!

Он стремительно направился к выходу, едва не столкнувшись с вошедшим командиром легиона Марцеллом.

— Прости мое опоздание, почтеннейший Вителлий, — сказал командир, припадая в поклоне к его мантии. — Но как ты, должно быть, знаешь, с самого начала присоединения Каппадокии центурионам постоянно приходится держать солдат наготове, ведь парфяне то и дело совершают набеги на нашу северную границу. А теперь еще это дело иудейского наместника Понтия Пилата…

Марцелл пробежал пальцами по коротко стриженным волосам и покачал головой.

— Честно говоря, наши воины боятся, что если мы представим Пилата на публичный суд, как планировали, то во всех южных областях начнутся гражданские волнения. Обстановка там пожароопасная. С самого начала действия Пилата были вызывающими. Он ограбил сокровищницу Иудейского храма, осквернил священную землю и священные покровы, проведя акведук по иудейскому кладбищу. Пару лет назад он даже распял известного иудейского проповедника заодно с какими-то обычными преступниками. Похоже, он просто травит иудеев, что недопустимо для главы римской провинции. А сейчас еще эта резня в Самарии. На мой взгляд, тревога наших центурионов вполне оправданна. Положение чрезвычайно сложное. Если суд сочтет Пилата виновным, то иудеи осмелеют, одержав такую победу над Римом. Но если его сочтут невиновным в том, что он приказал перебить множество самаритянских евреев, то начнется мятеж, размеры которого трудно представить.

— Мой дорогой Марцелл, поверь мне, я сам подробно ознакомился с обстоятельствами этого дела, — сказал легат, разрешая собеседнику сесть. — Ты мог бы избавить нас обоих от бесполезных огорчений и затрат времени, придя сюда сразу, как только я позвал тебя, поскольку я уже принял решение. Прошлые прегрешения Пилата были не так уж велики. Но за избиение самаритян Пилат будет послан в Рим и там предстанет перед судом.