Магический круг

Узкий и крутой спуск между этими двумя черными скалами, достигавшими тридцатифутовой высоты, был всегда очень скользким, отполированным до ледяного блеска множеством лыжников. Он напоминал глухой туннель, свет в который проникал только через узкую небесную щель. На этой раскатанной лыжне невозможно было даже слегка притормозить, не говоря уж о том, чтобы полностью контролировать спуск.

Однажды в середине лета я гуляла по здешнему нижнему лугу и попыталась забраться наверх по ущелью между Сциллой и Харибдой. Но склон оказался слишком крутым для пешего подъема: тут потребовалось бы альпинистское снаряжение. Однако спускаться по снегу было гораздо проще, требовались лишь железные нервы. Нужно было просто сгруппироваться и, удерживая равновесие, пронестись по ущелью, молясь, чтобы при вылете из его сумрака на свет божий не столкнуться с ледяными выбоинами или буграми.

Вместе с остальными «селедками» я с трудом выбралась из бочкообразной гондолы. В лесу лыж и палок, облепившем бока вагончика, я нашла свои. Немного потоптавшись около верхнего теплого домика, я сбила с ботинок снег, застегнула лыжи и, неспешно протирая защитные очки, пропустила вперед всех моих попутчиков, стремившихся покорить эти горы. Мне хотелось, чтобы на выезде из ущелья меня ждал чистый склон, не только чтобы избежать столкновений с упавшими телами, обычно в изобилии валявшимися на склоне под Сциллой и Харибдой, но главное, чтобы без лишних свидетелей отправиться на поиски выбранного мной укромного местечка.

Следующая гондола должна была прибыть только через полтора часа, поэтому, когда вся суматоха улеглась вместе с исчезнувшей толпой, я в гордом одиночестве устремилась вниз по склону. В наступившей тишине, нарушаемой лишь шуршанием лыж по снегу, я подошла к этой круче и стремительно понеслась между поблескивающими черными мастодонтами Сциллы и Харибды.

Умудрившись не сойти с лыжни, я вылетела из ущелья, где сильный порыв бокового ветра резко взметнул мой рюкзачок. Я пошатнулась и начала заваливаться, но устояла, перенеся вес на правую половину тела и прочертив перчаткой по снегу. Выпрямившись, я вновь подалась влево, двигаясь вниз словно конькобежец, пока полностью не восстановила равновесие.

Глубоко вдохнув чистый поднебесный воздух, я окинула взглядом горные хребты. На горизонте величественно вздымался мой ориентир, Гранд-Титон. Чтобы найти заветную расселину и пещеру, мне нужно было для начала спуститься к его подножию. И в этот момент мне показалось, что я слышу за спиной тихую лыжную песню, исполняемую в дуэте со снегом. Странно, поскольку я находилась на самом высоком лыжном склоне горы и, как мне думалось, пропустила вперед всех доставленных наверх гондолой подъемника.

— Вы довольно ловко проделали Wedeln [15], — серьезно произнес прямо за моей спиной голос с заметным немецким акцентом.

По нашим лыжным трассам носится множество туристов из Германии, сказала я себе. Это невозможно.

Но оказалось — возможно. Он притормозил рядом со мной, и я предпочла остановиться, вновь почувствовав легкую сла-

бость в коленках. Он снял очки, нацепил их, как резиновую ленту, на рукав строгого черного лыжного костюма улыбнулся мне потрясающими бирюзовыми глазами.

— Доброе утро, доктор Хаузер, — умудрилась сказать я. — Почему вы вдруг решили покататься на лыжах в рабочее время?

Потом я овладела собой. Такая встреча вряд ли была случайным совпадением. А значит, в ней могла таиться опасность. Поэтому я вновь направилась вниз по склону.

— Я мог бы задать вам тот же вопрос, мадемуазель Бен, — отозвался он, легко догнав меня. — Мне поручено руководство одним крайне важным проектом. Но вас, очевидно, что-то в нем не устраивает.

Глянув в его сторону, я отметила, как красив его рот и лицо с высокими скулами.

Мы практически одновременно — и весьма своевременно — отвели глаза друг от друга, поскольку едва не налетели на бугор. Объехав его, мы вновь соединились, и доктор Хаузер рассмеялся. Мы спускались вниз бок о бок на хорошей скорости. Вдруг совершенно неожиданно для меня он, упершись палками в снег, ловко перепрыгнул через лежавшее на пути дерево. Казалось, это не составило ему никакого труда; он продолжал плавно спускаться дальше, с легкостью скользя по волнам этого снежного моря.

Несложно было понять, как он узнал меня. В конце концов, по словам Пода, он просматривал мое досье и ознакомился не только с моими статистическими данными, но и с моими фотографиями. Однако это не объясняло, что он делает здесь в горах, в сотне миль от города. Словно прочитав мои мысли, он затормозил на лыжной развилке и, взметнув фонтан снега, повернулся ко мне.

— Ради встречи с вами мне уже пришлось проехать два штата и подняться на эту верхотуру. По-моему, вполне достаточно для одного утра. Давайте вернемся на лыжную базу, в верхний Schloss [16], где я смогу угостить вас вкусным горячим ланчем. Там мы могли бы побеседовать и узнать друг друга лучше. Если, конечно, — добавил он, — вы не захватили с собой завтрак в рюкзаке.