Магический круг

Вольфганг Хаузер не был австрийцем. Он и его сестра были немцами, родились в Нюрнберге, воспитывались в Германии и в Швейцарии, а позднее учились в Вене: он пошел по научной, а она по музыкальной части. Их семья, хоть не богатая, принадлежала к одному из старейших родов в Европе. Уже много столетий назад их фамилия прибрела частицу «фон», указывающую на дворянское происхождение, хотя Вольфганг отбросил ее, поскольку ему казалось неуместным афишировать дворянство в деловой сфере. Их жизнь, согласно описаниям Бэмби, в сравнении с моей представлялась просто некой идиллией — пока не пересеклась с семейством Бен.

Как выяснилось, Бэмби уже более десяти лет — с пятнадцатилетнего возраста — живет под крылышком моего дядюшки Лафа. Когда проявились ее музыкальные таланты, Лаф предложил, что сам наймет для нее лучших репетиторов и займется ее образованием и воспитанием, и семья Бэмби дала согласие на то, чтобы она переехала в венский дом Лафа. Вольфганг частенько навещал там сестру, поэтому утверждение Лафа о том, что он едва знаком с ним, было явной выдумкой.

Но семь лет назад произошло нечто такое, что изменило даже столь ограниченные семейные отношения. За несколько лет до этого Вольфганг закончил учебу, и его первая после диплома работа — в качестве советника по вопросам ядерной промышленности — потребовала от него частых командировок за пределы Вены. И вот однажды, семь лет назад, по возвращении из командировки Вольфганг заскочил навестить сестру в апартаменты дяди Лафа, окна которых выходили на Хофбург. Вольфганг сообщил Лафу и Бэмби, что бросил старую работу и устроился в Международное агентство по атомной энергии. Он хотел пригласить их на ланч в ближайший ресторан, чтобы отпраздновать это событие.

— После ланча, — сказала Бэмби, — Вольф предложил нам всем вместе сходить в музей Хофбурга. Он привел нас в Wunderkammer[37] полюбоваться на драгоценности, а потом мы посмотрели выставку знаменитой коллекции из древнего Эфеса и зашли в Schatzkammer, чтобы взглянуть на Reichswaffen.

— В сокровищницу, чтобы посмотреть на королевское вооружение, — перевела я.

Только сегодня утром Лаф рассказал мне в бассейне о его визите более чем семидесятипятилетней давности в те же залы Хофбурга — в компании Адольфа Гитлера.

— Ja, — сказала Бэмби. — Брат привел нас взглянуть на меч и копье и спросил твоего дядю: «Вы с Пандорой знали об этих священных реликвиях?» Но Лафкадио ничего не ответил, поэтому Вольф сказал, что он сам давно интересуется их историей. Она была общеизвестна в Нюрнберге: Адольф Гитлер забрал много экспонатов из императорской сокровищницы в Вене — к примеру, главные императорские регалии, императорскую корону, державу и скипетр, императорский меч и так далее — и перевез их в Нюрнбергский замок. Это было первое, что сделал Гитлер после… как это сказать?.. Anshluss.

— Так и говори: аншлюс, аннексия Австрии Германией в тысяча девятьсот тридцать восьмом году, — сказала я.

Неужели чисто случайно именно год назад — в марте 1988-го, на пятидесятую годовщину этого самого аншлюса — моя тетушка Зоя прикатила в Вену на встречу со своими соратниками, борцами за мир во время Второй мировой войны, и познакомилась там с профессором Вольфгангом К. Хаузером? Я думаю — нет, особенно когда Бэмби рассказала мне, что Лаф резко оборвал знакомство с Вольфгангом и отказался принимать его в своем доме после того, как Вольфганг заявил, что Пандора, как любимица Гитлера, всю войну прожила в этой шикарной хофбургской квартире и продолжала выступать в Венской опере, вероятно, только потому, что знала нечто важное об этих реликвиях. Нечто связывающее их с Нюрнбергом и даже с самим Гитлером.

— Вы с Вольфгангом выросли в Нюрнберге, где судили нацистов после войны. В суде шла речь об этих предметах?

— Я не знаю, — сказала Бэмби, для устойчивости опершись локтем на стол. — Все эти судебные процессы и сама война закончились задолго до того, как мы с Вольфгангом родились. Хотя и после войны все в Нюрнберге знали об этих реликвиях. Они хранились в залах дворца. Гитлер верил, что они являлись священными и обладали таинственным могуществом, связанным с древними родословными Германии. У Гитлера была квартира в Нюрнберге, где он останавливался, приезжая на свои сборища. Эта квартира находилась в центре города, рядом с оперой, а ее окна выходили на дворец, так что Гитлер всегда мог видеть из своих комнат место, где хранились реликвии. Их часто выставляли на публичное обозрение на взлетном поле дирижаблей, где нацисты устраивали большие политические митинги. Всю войну реликвии оставались в Нюрнберге и только после ее окончания вернулись в Австрию.

— Ну конечно же, Нюрнберг!

До того момента я совершенно не вспоминала об этих событиях, но сейчас они как будто вспыхнули в моей памяти. Все те многочисленные фильмы о ночных митингах с огромными знаменами в лучах прожекторов, перекрещивающих темное небо, с тысячами людей, выстроившихся по квадратам, напоминающим живую шахматную доску, — все эти знаменитые сборища проводились в Нюрнберге. Но тогда возникал другой вопрос.