Магический код

Теперь он понял, что ощущение постороннего присутствия в комнате не было простой галлюцинацией.

На одной фотографии они просто стоят, взявшись за руки, на заднем плане — какая-то стройка. Вера в белой футболке и в голубых джинсовых шортах. Вера улыбается, а Иван смотрит куда-то в другую строну. Неудачная фотография. Иван не помнил ни этой стройки, ни джинсовых Вериных шорт, не помнил, кто и когда сделал этот снимок.

На другой фотографии они с Верой вдвоем чистят вареную картошку. В этот день у Веры был день рождения, и Иван помогал ей готовить салат оливье. Вера улыбается. Иван улыбается тоже. В тот день Вере исполнилось двадцать лет. Это было ровно девять лет назад. Девять лет без одного дня — завтра, отстранение подумал Иван, как раз исполнится девять.

На третьей фотографии Иван держит Веру на руках. Вера в короткой юбке, прозрачных черных колготках, волосы рассыпались по плечам.

Последний снимок он помнил особенно хорошо. В самой фотографии не было ничего особенного — он просто обнимает Веру, вполне целомудренно, а Вера обнимает его. Иван просто очень хорошо помнил, что фотографировал их в тот день Юрка и что после того, как мелькнула вспышка, Вера прижалась к Ивану еще теснее и прошептала ему на ухо: «Я тебя никому не отдам».

«Я тебя никому не отдам». Он и сейчас, много лет спустя, отчетливо слышал ее шепот. Но только теперь, много лет спустя, смог различить в нем угрожающие нотки.

Он захлопнул альбом — страницы с громким шлепком ударились друг о друга. В комнате было тихо, но шепот Веры никуда не исчез.

«Я тебя никому не отдам», — шептала Вера. Иван подумал: оказывается, сойти с ума совсем не страшно. И еще подумал о том, что нужно было бы еще давно выбросить эти фотографии, сжечь их, как сжег он Ванькины бумаги, но почему-то тогда это просто не пришло ему в голову. Он наткнулся на альбом совсем недавно, несколько месяцев назад, и с деланым равнодушием убрал его обратно в шкаф, не стал листать страницы своих горьких воспоминаний. Хотя тогда ему этого очень хотелось.

Он даже представить себе не мог, что такое случится. Что Вера сможет вмешаться в его жизнь спустя семь с лишним лет после того, как они расстались. Спустя семь с лишним лет после того, как она убила Ваньку.

Спустя пять лет после того, как умерла сама.

Сплошные скелеты в шкафу, подумал Иван, горько усмехнувшись. В его шкафу тоже, как выяснилось, был спрятан свой скелет. Альбом с фотографиями.

«Я тебя никому не отдам».

Мертвые не могут мстить. Мертвые не могут вмешиваться в жизнь живых — мир так устроен, и никто не может нарушить эти законы. Никто, даже Вера.

Впрочем, Вера всегда нарушала законы. Потому что терпеть их не могла. Всегда поступала так, как считала нужным.

Мистика какая-то, подумал Иван, продолжая сидеть неподвижно на полу возле стены и не закрывая альбома. Он пытался что-то понять, но смысл ускользал, мысли путались, и голос Веры, ее тихий шепот, несмолкающий, не давал сосредоточиться на реальных ощущениях. Он манил, звал за собой туда, где нет места объективным выводам, логическим рассуждениям, причинно-следственным связям.

«Я тебя никому не отдам».

Сопротивляться этому было невозможно. Оставалось только смириться. В который раз смириться с тем, что все будет так, как хочет Вера. Так было всегда, и ничего не может измениться. Он всегда играл по тем правилам, которые она устанавливала. Она не оставляла ему выбора. Она всегда сама принимала решения и никогда ни с кем не советовалась.

— Отпусти меня, — тихо сказал он. Услышал свой голос, подумал о том, что разговаривает сейчас даже не сам с собой, а с фотографией женщины, которой уже давно нет на свете. Разговаривает с фотографией мертвой женщины, которую когда-то любил. И в глубине души ждет, что она, фотография, ему ответит.

«Я тебя никому не отдам», — снова прошептала Вера.

Иван закрыл альбом, чтобы больше не видеть фотографию. Но фотография по-прежнему стояла перед глазами, она проявилась на обложке альбома, как проявляется на фотобумаге отпечаток с негатива. Тогда он закрыл глаза, чтобы не видеть больше обложку альбома с проявившимся на ней отпечатком негатива, но фотография все равно стояла перед глазами.

И шепот не смолкал.

Прошло сто тысяч лет, скрипнула дверь, и кто-то стал трясти его за плечи. Он открыл глаза, ожидая увидеть Веру, но увидел другую женщину, лицо которой показалось ему знакомым.

— Иван, что с тобой?! — кричала мать, чувствуя, что он ее не узнает.

— Все в порядке, — глухо ответил Иван, все еще не понимая, что за женщина сейчас рядом с ним и о чем она вообще его спрашивает.

Спрашивает снова и снова:

— Что с тобой? Иван, что с тобой?

— Мама… Это ты…

— Что?!

— Я просто… Просто задумался.

— Задумался? Я шесть раз тебе по телефону звонила, где ты был? Ты не слышал? Да что с тобой, скажи?! На тебе лица нет!

Иван обхватил лицо ладонями:

— Не говори глупостей, мама. Вот же оно, мое лицо. Где же ему еще быть, как не на мне. А телефон я не слышал. Я здесь альбом с фотографиями рассматривал. Вот.

— Альбом с фотографиями? О господи…