Магическая Экспедиция

Но я сдержала крик, я почти не почувствовала боли, лишь особенно остро ощутила медленный удар сердца, в течение которого во взгляде Гаррата появилась осознанность, и хищно, зло прищуренные глаза широко и потрясенно распахнулись.

— Слушай, пожалуйста, только слушай, — прошептала я, ощущая, как слабеют руки, — ты должен перехватить управление грассами — они не хотят нападать. Проследи за приказом Воронира, отследи его, ты сможешь, как сумел научиться заклинанию магистра Этраса, останови убийство грассов и Ирэнарна… пожалуйста.

И я рухнула еще до того, как стремительно принявший человеческий облик Гаррат попытался меня схватить… Но прежде чем окружавшие его и теперь отчетливо принимаемые моим разумом за реальность монстры затмили его, я невольно улыбнулась тому, как нелепо и забавно смотрелась цепочка с жемчужинкой, повисшая на ухе Владыки Долины драконов.

А в следующее мгновение я с невероятным и диким сожалением осознала, что живу и ничуть не сгорела, потому что с дикой силой и скоростью меня поволокло прочь от монстров нереальных к монстру реальному! Прямо через пылающий костер, обдавший искрами и жаром, и вздернуло, подставляя мою шею тому, кто незамедлительно сжал ее стальными пальцами так, что о собственной живучести пришлось действительно пожалеть.

— Ррррррадович! — разъяренно прошипел магистр Воронир.

Я забилась в его хватке, как-то даже не особо веря в то, что у меня все еще есть ноги… Но они были. Особенно болело левое бедро, которое в момент подтаскивания моего тела к магистру пребольно стукнулось о какой-то камень. Правда, эта боль оказалась сущей мелочью в сравнении с тем, что меня не просто лишили возможности дышать — мне фактически ломали шею, и единственное, что спасало, — в захват пальцев Воронира попала и моя коса, которая хоть немного, но смягчала его хватку.

А потом я вдруг поняла — у меня волосы. У меня на голове есть волосы… Они все еще там, со мной, и судя по тому, как больно тянет кожу захваченная коса, они все еще жизнеспособные. После того как меня обдало драконьим пламенем невменяемого Гаррата?! После того как меня протащило через костер???

И я потрясенно посмотрела на убивающего меня магистра. Ярость и раздражение в его глазах медленно, но верно сменялись тем же осознанием, что заставило меня забыть о таких неудобствах, как невозможность дышать, к примеру.

— О-гонь, — по слогам, замедленно выговорил Воронир. — Тебе ничуть не навредил огонь!

— Ссама ппотрясена, — сдавленно проговорила я.

И магистр разжал пальцы.

Очередное падение отозвалось болью во всем теле, но я все равно собралась с силами и встала — не было никакого желания валяться у ног Воронира. И, стиснув зубы, я решительно вздернула подбородок, с горечью и откровенной ненавистью глядя на своего «спасителя». Магистр ответил задумчивым взглядом, а затем практически с насмешкой, усилив голос магически, произнес:

— Гатанар.

И со всех сторон, с треском сломанных невидимыми псами веток, на поляну хлынули грассы, различимые лишь благодаря припорошенным снегом шкурам. И вся эта лавина ринулась на потрясенно стоящего через разворошенный костер от нас Владыку Долины драконов.

Я раскрыла рот в немом крике и бросилась было к нему — но невидимая непреодолимая грань отсекла меня и Воронира от грассов, иных магов, заинтересованно переводящих взгляды с меня, на побоище, откатившееся в центр поляны, костра, шума… от всего… Я билась сначала руками, отчаянно, после магией, но все, что я видела, — ком из припорошенных снегом тел псов, которые становились все явственнее из-за окрасившей их крови…

— Тебе не повредил огонь, — раздалось задумчивое и особенно отчетливо слышимое в наступившей тишине. — Это странно.

Медленно обернувшись, я увидела, что Воронир вновь сидит, насмешливо глядя на меня. Поняла, что плачу. Не знаю, как давно… наверное, с той секунды, как увидела кровь на грассах. Нервно, зло вытерла щеки и вдруг поняла, что безумно хочется причинить Ворониру хотя бы толику той боли, которую сейчас чувствовала я.

— У меня для вас послание, — с ненавистью, такой ненавистью, которой никогда и ни к кому не испытывала, проговорила я. — От эльфа в золотой маске.

И, проговаривая все это, я пристально смотрела на магистра: мне очень хотелось увидеть, как от ярости исказится его лицо.

Но ярости не было.

Воронир усмехнулся и безразлично произнес:

— А, Эторуанисен. И чем там все закончилось? Жрецы их всех положили или кто-то выжил?

— Что? — переспросила слабым голосом.

Слегка приподняв бровь, магистр поинтересовался:

— Что конкретно обозначало твое «что», Радович?

— Вы… — я едва могла говорить, — вы не союзники?