Маги нашего города

Но, во-первых, он не больной. Зачарованный? Пусть так. Но этот момент разочарования должен же был произойти, пусть и незаметно для клиента. В конце концов, не так много времени прошло, какие-то часы.

И вдруг он вспомнил того мужика, который закатал ему в лоб у дверей собственной квартиры. Он же его «приковал», пусть слабенько, даже не вполсилы, а так, едва на первую-вторую степень, походя, но большего ему не требовалось. Но тот каким-то образом вырвался и удрал. Попробуй-ка порвать «ошейник» даже первой степени, если ты в магии ни уха, ни рыла! Если, кроме "чур меня" да "Отче наш", сроду ничего не знал. А мужик был именно такой – Павел уверен. Нет, бывают, конечно, случаи, когда у человека в стрессовой ситуации что-то такое словно взрывается внутри, как говорится, откуда что берется, но мужик, ко всему прочему, был еще и здорово «обожжен», а это не только боль и шок, но и следующая за этим деморализация.

И вот тут был момент – точно был! Роман его позвал. Мощно позвал. И попытался разрушить блокаду. И попутно разрушил "ошейник".

Ну и что? Ну разрушил. Дальше чего? Что из этого следует? Ничего? Тогда почему он это вспомнил? К чему?

Павел постарался расслабиться и ввести себя в состояние прострации, когда мысли и образы свободно льются, не смешиваясь и не переплетаясь. Мелькнула мысль наложить на самого себя «заплатку», которая могла бы высосать из прошлого нужное воспоминание либо ассоциацию, но он ее отодвинул, отдаваясь течению внутренних волн.

Мягко, без настойчивости, он вплел в этот поток брызги разноцветного водопада, выуженного из стакана.

Дело было осенью, почти как сейчас. Отношения с Алкой расстраивались стремительно. Он, а может, и она тоже, понимал, что, в сущности, они чужие люди. Уже чужие. Чувства уходили, и нарастала отчужденность. У него так точно. И тогда состоялся разговор с Романом Георгиевичем. Разговор получился не только тяжелый, но и очень неприятный. Перегуда к тому времени кое-что сделал для потенциального зятя, преодолев естественную настороженность к хахалю своей, в общем-то, еще очень молодой дочери, с которой – это он знал, да и они не скрывали – у них уже в полный рост были постельные отношения. Какому разумному отцу это приятно? Да к тому же богатому и влиятельному. А кем тогда был Павел? Так, дырка от баранки. Правда, с задатками. Да, с хорошими задатками, с перспективой. Он тогда стремительно рос как маг, интересовался историческим опытом и смело экспериментировал, порой смешивая, так сказать, белое и черное.

Да, так вот разговор.

Они поругались. Перегуда попытался надавить, а Павел – ему еще и двадцати тогда не было – взбрыкнул. Показал характер. Ну и наговорил всякого. Сильно на взводе был. Да я вас знать не желаю, да вы еще меня попросите...

Молодо-зелено, бенгальские огни так и брызжут из задницы. Фейерверк и аллюр три креста. Крутом дураки, а сам на белом коне и непременно с шашкой наголо, смахивая чужие головы, как тыквы, торчащие на родном плетне.

Павел вдруг напрягся.

Сто-оп. Тихонечко.

Разговор тогда действительно вышел крутой и нервный. Павел, вспоминая себя тогдашнего, даже застыдился. Но что-то там такое проскочило... Какой-то нюанс.

Он действительно, помнится, высказался про "знать не желаю". Уж очень ему не понравились эти намеки на обязательства, чуть ли не предъява. И он взорвался. Все эти «понятия» и прочее выкручивание рук были ему поперек горла. Да и сейчас...

Стоп-стоп.

Взорвался. Себя контролировал плохо. Возбужден был. Из него так и перло. Сожрать был готов. В морду дать. Но – не то воспитание. Менталитет не тот. Эх, мама, зачем ты не отдала меня в секцию бокса. Пинками надо было, пинками. И вместо этого он...

Ё-о-о!

Павел вспомнил. Ну естественно! Что он еще мог сделать в той ситуации! Все как и положено, по-интеллигентски.

"Я вас отныне не знаю и знать больше не хочу. Только вы меня еще попросите!"

"Может быть".

"Уж поверьте мне!"

"Ладно, договорились".

Все, формула совершилась! А он тогда этого не понял и не почувствовал.

Ай да Перегуда! Ай да Рома-маг! Как он все красиво обделал. На загляденье. Виртуоз! Такому можно только позавидовать. Как же ловко-то. Такой принцип, помнится, существует в айкидо – используй силу соперника. Паша в горячке, в запале, на грани истерики, а то и за нею, произнес заклятие, а многохитрый Роман Георгиевич принял его и вернул! Это как при игре в теннис об стенку – чем сильнее запулил мяч, тем резче будет ответный удар. И, спрашивается, при чем здесь стенка? Сам дурак.

Получается, что Павел сам на себя, на свою память положил «заплатку». Да, в горячке, в запале, но – сам! И выдвинул условие. И Перегуда это принял! Это как оферта и акцепт в бизнесе. Один объявил, а другой принял с условием. "Может быть".

Ни он сам, ни даже нюхачка Марина или Петрович не могли это почувствовать! Не могли в принципе. Это все равно что вынюхивать самого себя. Чужим пахнет? Нет, откуда? Сам, только сам. Свое дерьмо не пахнет, и этим все сказано.

А сегодня маг-директор Перегуда его попросил. Позвал. И старая «заплатка» слетела. Условие выполнено, чего ж еще?