Магеллан

У португальцев был уже опыт по части закулисных попыток срыва испанских экспедиций. Особенно много поработали португальские агенты во время подготовки экспедиции Хуан-Диаса де Солиса в 1512 году. Португальцы пытались заманить де Солиса в Лиссабон, хотели его подкупить. Они были так настойчивы, что де Солис принужден был жаловаться епископу Фонсеке. Португальский посол широко применял тогда подкуп чиновников испанского короля.

Теперь португальцы решили повторить этот опыт. В то время в Сарагоссу явился посол короля Маноэля Альваро да Коста. Официальной целью его посольства были переговоры по поводу обручения короля Маноэля с третьей по счету испанской принцессой. Но, судя по дошедшим до нас письмам да Коста к королю Маноэлю, португальского посла и его повелителя больше всего волновала борьба вокруг проекта Магеллана.

В одном из писем королю Маноэлю Альваро да Коста рассказал, какие интриги он вел при дворе Карлоса I, чтобы помешать Магеллану. Он писал: «Что касается до дел Фернандо Магеллана, я сделал много и поработал достаточно…» Ему удалось добиться беседы с молодым королем о Магеллане. Он говорил Карлосу, что не пристало испанскому королю переманивать недовольных подданных короля Маноэля. Посол просил или отослать прочь Магеллана и Фалейро или «отложить все дело на год».

Карлос просил посла поговорить с кардиналом Адрианом Утрехтским. Посол остался доволен своим свиданием с глупым и чванным Адрианом. Кардинал, с которым посол уже говорил о Магеллане раньше, обещал сделать все, от него зависящее, чтобы предложение Магеллана было отвергнуто, хотя заметил, что главный ходатай за Магеллана — епископ Фонсека. Говорил он и с главным советником короля сеньором де Шиевр, и тот «обрушился с упреками на кастильцев, которые втянули короля в это дело». В конце письма Альваро да Коста пишет, что Рюи Фалейро нечего принимать во внимание, потому что «он почти сумасшедший».

Вскоре да Коста пытался завязать тайные переговоры с самим Магелланом. Он говорил моряку, что тот готовится совершить великий грех перед богом и королем, и предлагал ему вернуться, соблазняя высокими наградами. Но Магеллан отвечал, что дал слово королю Карлосу и слову своему не изменит.

Тогда да Коста вспомнил предложение епископа Ламего. По Сарагоссе поползли слухи о том, что на Магеллана готовят покушение. Епископ Фонсека не на шутку встревожился. Теперь, когда, несмотря на сопротивление фламандских советников короля, ему, Фонсеке, удалось вырвать у Карлоса I согласие на организацию экспедиции, Магеллан был ему нужен. Епископ стал осторожнее: если моряк поздно засиживался у него, Фонсека заставлял его ночевать в своем доме или отправлял домой в сопровождении отряда факельщиков и телохранителей. Он принимал все меры, чтобы сохранить его жизнь.

Снаряжение экспедиции

«…Они очень ветхи и покрыты заплатами. Я побывал на них и заверяю ваше величество, что не решился бы плыть на них даже до Канарских островов».

Секретный агент Португалии Себастиан Альвареш о кораблях Магеллана (письмо к королю Маноэлю от 18 июля 1519 года).

В конце июля или в начале августа 1518 года Магеллан и Фалейро вновь появились в Севилье. Здесь их ждали неприятные вести. Чиновники «Casa», которым была поручена подготовка экспедиции, работали с прохладцей. Почти ничего не было сделано: кораблей еще не купили, не заказали снаряжения и товаров, нужных для обмена.

Когда Магеллан жаловался на медлительность, на ненужные проволочки, чиновники «Casa» находили тысячи оправданий, а дело не двигалось с места. Они писали королю, что армаду никак нельзя отправить за море в срок, то есть 25 августа. Интересно, что в те же дни и Альваро да Коста уверял Маноэля, что армада не сможет отправиться в путь в 1518 году.

Денег было мало, и казначей «Casa» просил у короля разрешения взять для нужд экспедиции часть золота, прибывшего из Америки в Севилью. Но и эти деньги были быстро истрачены, а снаряжение экспедиции подвигалось вперед очень туго.

Хуан де Аранда купил в Кадиксе для экспедиции Магеллана пять кораблей: «Тринидад», вместимостью в 154 тонны, «Сан-Антонио» — в 145 тонн, «Консепсион» — в 126 тонн, «Виктория» — в 120 тонн и «Сант-Яго» — в 105 тонн.

Все корабли армады Магеллана были очень маленькие. Вспомним, что в армаде д’Альмейды, на которой Магеллан отплыл в 1505 году в Индию, были корабли в 800, 1000 и даже 1400 тонн. Но это были транспортные суда. Испанские и португальские открыватели новых земель обычно плавали на небольших судах: на них удобнее было исследовать берега, входить в устья рек и узкие заливы. В армаде де Солиса в 1515 году было два корабля по 50 тонн и одно в 110 тонн. У Пинсона во время его плавания к берегам Южной Америки вместимость самого крупного корабля равнялась 78 тоннам.