Магазинчик разбитых надежд

«Что бы я хотел? — подумал Питер, смотря на летящие в окно снежинки. — Книжку про анаконду? Да, пожалуй. Вторую и третью, иначе так и не узнаю, чем ее приключение закончилось. Железную дорогу? Нет, лучше космическую станцию. Или…»

Тут мальчику пришлось прерваться, ибо со стороны окна раздалось настойчивое «Тук. Ту-тук».

«Я сплю???»

Это было бы самым раз умным объяснением, так как стеклом топтался самый настоящий пряничный человечек. В лакричных цилиндре, ботфортах и мундирчике из бежевой глазури. Одной рукой незнакомец держал карамельную трость-зонтик в красно-белую спираль, другой рукой накручивал пышные усы.

Глаза Питера округлились от удивления, но все же он открыл окно (Бррр! Ну и холодно, скажу я вам, было в тот Сочельник на улице).

— Добдый день! — крайне гнусаво поздоровался пряничный человечек. — Констебль Шнапс к вашим услугам! Это восьмое отделение? — и громко чихнул. — А-а-апчхы!!!

Питер поморгал — но человечек и не подумал исчезнуть. Тогда мальчик ущипнул себя (Ай!) и наконец взял блокнот (пока господин Шнапс тряс зонтик и критически шмыгал на каждую летящую на пол каплю).

«Будьте здоровы, — написал Питер. — Меня зовут Питер. Нет, второе. Здесь только шесть отделений. Мистер Шнапс, вы ничего не перепутали?»

— Спасибо. Пдостуда одолела! Но я не мог ошибиться. Мы же в больнице святого Фомы?

Питер кивнул, и маленький констебль смело шагнул к выходу из палаты:

— Ох уж эти голубиные авиалинии! Памятник увидят — и все, одни эмоции. Пойдем, поможешь доехать на лифте, гдомила.

Питер невольно загордился от «громилы», прищурился и попытался сунуть пальцы за ремень (так обычно делали ковбои). Но ремня, конечно, не было, и юному герою пришлось ограничиться кармашками пижамы.

Команда двинулась по праздничным коридорчикам больницы. На стенах висели декоративные снежинки и мишура, под потолками — омела; даже маленькие пальмы нарядились в елочные игрушки. Все это безобразие сверкало, искрилось и дожидалось Рождества. Питер, которого выпускали из палаты только на процедуры, рассматривал пейзажи больницы, как туристы — древний Колизей (то есть, во все глаза). Одновременно мальчик старался не обогнать пряничного человечка и размышлял, сон ли вокруг, или приключение случилось на самом деле.

«Как-то вот непонятно».

Так они добрались до лифта. Удивительно, но на панели действительно оказалась вожделенная кнопочка — хотя мальчик отлично помнил, как ездил вчера вечером на процедуры без «восьмерок» непонятного происхождения.

«Навещаете кого-то?» — решил проявить вежливость Питер. Кабинка с громыханием дотянулась до четвертого этажа и зашуршала дверьми. Неясно, зачем, ибо ни единой души снаружи не было.

— О, нет! Дасследую дело, — посмотрел на блокнотик маленький констебль. Створки снова закрылись, вверху заскрежетали невидимые тросы. — Укдали, или хуже… Семицветика, и, я подоздеваю, не обошлось без Годчичного куста. Тем более он снова объявился в окдестностях Плимута. Опасный децидивист, скажу я тебе. С виду… А-а-пчхы! Только что не хдизантема, но так и нодовит все подгодчить.

Тем временем лифт доехал до восьмого этажа, и Питер шагнул вперед, с интересом вглядываясь в каждый предмет мебели.

«Будьте здоровы! А кто такой Семицветик?»

— Спасибо! Семицветик — цветок, кто ж еще! Соведшенно обычный цветок. Пдимус, наш скульптод, выдезал его из Севедного Сияния года три назад. Милейший был паденёк, скажу я тебе: вежливый, понимаешь, начитанный. Не чета всем этим… Задослям!

За поворотом оказался пост медсестры, где читала газету маленькая фея в форме, — до того чистенькая и хорошенькая, что Питер невольно покраснел. И тут же был вынужден отвлечься, когда мимо прошествовало пирожное «Наполеон»: гордо вскинуло подбородок, руки за спину заложило — вылитый император.

— Добдый день! — устремился к конторке мистер Шнапс и чуть приподнял лакричный цилиндр (как обычно поступали раньше джентльмены, коих уже — впрочем, как и цилиндров, — почти не осталось). — Констебль Шнапс к вашим услугам! Где находится Годчичный куст? Дело неотлагательной важности!

Фея поморгала и, пискнув «сейчас», принялась листать журнал приема.

— Палата 812: направо и по коридору, — захлопала она ресницами и пожала с видом «я — не я, принцесса не моя» прозрачными крылышками.

— Спасибо! Полицейское упдавление благодадит вас за содействие, — пряничный человечек лихо крутанул ус и направился по указанному маршруту.

Питер затопал следом, не отрывая восхищенный взгляд от крылышек феи, и не заметил, как зашел в палату.

— Привет, — весело помахал лапкой снеговичок в больничной пижаме; он по одной вытаскивал из мешка морковки и примеривал на место носа.

У Питера задергалась левая бровь, но все же мальчик поднял ладошку… и шмыгнулся в коридор, догоняя пряничного человечка.