Магам можно все

Повинуясь его жесту, арбалетчик и маг убрались обратно за портьеру — с облегчением, от греха подальше. Я подождал еще немного — и, усмехнувшись, убрал руку с головы муляжа. И демонстративно прикрыл себя заклинанием «от железа».

— Вы осознаете, что это шантаж? — спросил префект едва слышно. Лицо его оставалось серым, зато латунные глаза явились из-под век во всем своем тусклом цепенящем блеске.

— Осознаю, — сказал я со вздохом.

— Вы не правы, господин наследственный маг, — припухшие веки опустились снова. — Потому что ваша одноразовая власть закончится — самое более через полгода. Я много видел таких… потерявших голову от одного предвкушения Кары. И я знаю, чем это заблуждение заканчивается… Горестно заканчивается. Стыдно, грязно заканчивается… Вы маг вне степени. Вы всего лишь маг вне степени. Неужели вы думаете, что префектура Северной Столицы простит вам сегодняшний… демарш?

— Да в совьем дерьме я видел префектуру Северной Столицы и вас лично, господин префект, — сказал я искренне.

Портьера шелохнулась.

Под опущенными веками господина префекта мелькнула холодная, в высшей степени неприятная искра.

* * *

В архиве полным-полно было темных закутков, где могли прятаться не только крысы.

Маг, приставленный ко мне в качестве шпиона, был без личины; я вспомнил, что мельком видел его в клубе. Какое падение нравов — маг первой степени, служащий в городской префектуре! И ведь отрывает ежемесячно немалую часть жалования, платит членские взносы и надеется когда-нибудь выиграть Заклинание Кары!

Молодой и крепкий архивариус выдал мне тяжелый деревянный ящик, до краев заполненный бумагой; устроившись на трехногом табурете, я задул свечу — чтобы не вводить в искушение арбалетчиков, ножеметателей и прочих инициативных господ, которых, возможно, направил ко мне префект. Не все же мне держать руку на глиняном уродце; шпионящий маг стоял, не скрываясь, в трех шагах от меня. Просматривая с таким трудом добытые бумаги, я старался не упускать его из виду.

Сразу же выяснилось, что в городе не тихо. В городе грабили, резали, поджигали, воровали; увиденные ночным зрением, бумаги казались красноватыми, а чернила — бурыми. Бумаги лежали поодиночке — «убил-схватили-казнили», — и пачками, причем пачки удерживались вместе медными скобами. Получалось, что весь прошлый год господин префект работал не покладая рук, и городская префектура раскрыла невесть сколько преступлений…

Я отставил выданный мне ящик с бумагами и, по-прежнему в темноте, пошел вдоль стеллажа. Шпионящий маг следовал за мной, как чуть отставшая от хозяина тень; прошло больше часа, прежде чем я нашел, что искал.

Сведения о нераскрытых похищениях.

* * *

«Мой маленький друг! Тебе уже десять, а может быть, и двенадцать лет. Ты уже подросток, а скоро превратишься в юношу; знаешь ли ты, что это значит?

Ты наследственный маг, стало быть, твое могущество досталось тебе даром. Ты думаешь, что магия существует для того, чтобы тебе можно было запускать в небо крылатых жаб, превращать слуг в столбы из сахарной ваты и развлекать друзей фейерверками; ты ошибаешься, малыш, магия существует не для этого, вернее, не только для этого. Давай-ка поговорим о вещах более серьезных, нежели заклинание личины либо простая ручная молния.

Хочешь ли ты, чтобы окружающие тебя люди уважали тебя, а не только боялись? Хочешь ли иметь настоящих друзей? Хочешь ли, чтобы вчерашняя ссора с бабушкой оказалась последней?

Безусловно, ты этого хочешь. Кому же приятно слышать за спиной — «Вон пошел маг, могущественный, но бестолковый и необразованный»?

Итак, давай договоримся, что с завтрашнего — нет, уже с сегодняшнего! — дня ты начнешь следовать моим советам.