— Ну что вы, любезный зи Табор. В практике этого заклинания был случай, когда человека покарали насмерть за пролитый кофе… То есть покаранный
Сова на его плече издала сдавленное «хи-хи». Мне сделалось неприятно.
— …И было, к сожалению, несколько случаев, когда весьма неглупые люди становились жертвой собственного заблуждения. Один ревнивец вздумал покарать предполагаемого любовника жены… но фатально ошибся. Между тем человеком и его женой действительно был сговор, поскольку жена курила трубку тайком от мужа, а тот человек поставлял ей табак… Если бы обладатель Кары произнес бы в приговоре — «за табак», караемый бы умер. А так — умер карающий… А другие случаи такого рода… А… — председатель огорченно махнул рукой.
— Можно ли покарать мага? — спросил я с бьющимся сердцем. — Какой степени?
— Любой, — проникновенно сообщил председатель. — Это же Корневое заклинание, вы должны понимать…
— Члены Клуба Кары не могут быть подвергнуты заклинанию, — сказал кассир. С некоторой, как мне показалось, поспешностью; сова господина председателя неодобрительно на него покосилась.
Некоторое время я раздумывал, не покажется ли наглостью мой следующий вопрос, и, так и не додумав, спросил:
— Члены клуба не могут быть покараны по определению? Заклинание не сработает?
— Это Корневое заклинание, — со вздохом повторил председатель. — Но если вы примените его против члена Клуба Кары — вы должны быть готовы к, э-э-э, санкциям… Очень серьезным, по магической части. Вы понимаете?
— Понял, — я коротко наклонил голову.
— Официальную часть инструктажа можно считать законченной, — сказал председатель, как мне показалось, с облегчением. — Теперь, согласно традиции…
Из того же сейфа, куда уплыли мои взносы за два с лишним года, были извлечены три бокала и пузатая бутылка.
— Ну что ж, господа… Для кого-то власть — игрушка, для кого-то — смысл жизни, для кого-то смертельный яд… Мы, маги, играем с властью, как играют с огнем. Выпьем же за то, чтобы наш молодой друг Хорт зи Табор получил от своего выигрыша пользу и удовольствие!
Они осушили свои бокалы. Я, маясь неловкостью, едва пригубил.
— Я не пью спиртного, — объяснил я в ответ на их вопросительные взгляды. — Последствия… тяжелой болезни.
— Можно поздравить вас, любезный Хорт?
Старичок-одуванчик стоял у гардеробной стойки — не загораживая проход, но и не оставляя дорогу свободной. Двусмысленно как-то стоял.