Маг, связанный клятвой

Мэт последовал за девушкой в распахнувшиеся ворота. Неожиданно давление воды исчезло, и он почувствовал вокруг себя воздух, увидел деревья и цветы, покачивающиеся от слабого ветерка. Мэт расслабился, наконец все то напряжение, которое он испытывал на свеем пути в глубь моря, спало. Потом он вдруг осознал, что вокруг него всюду были люди: мальчики с прутами вокруг стад коз и овец, мужчины и женщины, работающие под навесами вдоль стен, девушки, занятые вышивкой под деревьями. Господи, что это? Золотой век? Он увидел художников, рисующих картины прямо на улицах, музыкантов на перекрестках.

Музыка звучала повсюду. И вдруг неожиданное пронзительное желание охватило его — иметь возможность провести всю свою жизнь, занимаясь своим любимым делом!

Потом он вспомнил, что именно это и делал все время, только под большим давлением. Но его искусство не относилось к разряду спокойных, таких, которыми можно было заниматься в одиночестве. Мэт вздохнул и последовал за девушкой через огромные створы портала.

Им пришлось пройти через небольшой коридор из какого-то мерцающего полудрагоценного камня, открыть деревянные с позолотой двери. Двое придворных с длинными рапирами у поясов прошли мимо них, обмениваясь последними новостями:

— Ну нет, дорогой Ариен, это не то, что имел в виду Платон.

— Не то? Воистину, Ферлайн, это именно его слова!

— Нет, совсем нет, ты просто очень плохо перевел с греческого!

— Истинное значение его слов... Просто разговор двух человек...

— Господа, — тихо проговорила дама. Немного опешив, они подняли глаза, потом подобрались:

— Миледи!

Но тут они увидели Мэта и уставились на него, совершенно забыв обо всем. И о хороших манерах тоже.

— Это наш гость, — напомнила им Синелла.

— Ах да, конечно! Мы приветствуем тебя, незнакомец, в замке Иесс, — произнесли джентльмены, придя в себя.

— Мы будем беседовать с его величеством, — заметила Синелла.

— Да, конечно, миледи! Он там, в покоях, обсуждает достоинства цимбалы и лиры со своими музыкальными собратьями! — Пренебрежительная усмешка на лице одного из придворных отразила извечное снисходительное отношение философов к музыкантам.

Синелла тактично не обратила на это внимания и показала на двери. Придворные распахнули их перед девушкой.

Большой зал искрился сотнями зажженных свечей, его стены были покрыта гобеленами и расписаны красочными узорами, малахитовый пол ярко блестел, а высокий потолок был украшен великолепными фресками. Как жаль, что у Мэта не было времени рассмотреть их! Но девушка вела его к высокому помосту, где красовался позолоченный Трон, по бокам которого сияли две ярко горевшие лампы. На верхней ступеньке сидел сам король. Изрезанное морщинами лицо с крючковатым носом под серебристо-седыми волосами было полно жизни. Глаза ярко поблескивали из-под нахлобученной золотой короны. С вежливой улыбкой король прервал спорящих и попросил их удалиться. Продолжая свой разговор, музыканты отошли в дальний конец зала.

— Мой господин и предок, — обратилась к нему Синелла, — этот смертный — высокочтимый Мэтью Мэнтрел, лорд Маг Меровенса.

Мэт поклонился. Когда он выпрямился, то заметил в глазах короля лукавый огонек, но лицо короля оставалось неподвижным. Он молчал.

Ну, так они ни к чему не придут. Мэту нужна была хоть какая-то зацепка, чтобы начать беседу.

— Такое гостеприимство — для меня высокая честь, ваше величество.

— Рад видеть вас. — Торжественный голос полностью соответствовал величию короля. — Меня заинтриговало ваше присутствие, лорд Маг.

— Что вы! — с улыбкой произнес Мэт, хотя в глубине души чувствовал себя не совсем уверенно. — Неужели я такая уж и диковинка, ваше величество?

— Чтобы смертный вошел в Иесс? Да, однако присутствие моей внучки может объяснить ваше появление здесь. — Король посмотрел на девушку с ласковой улыбкой.

Синелла склонила голову в поклоне, чопорном и дерзком одновременно.

Король снова посмотрел на Мэта.

— Поэтому не ваше присутствие в Иессе столь примечательно, а ваше присутствие в замке Адаманто, в такой близости от короля-колдуна.

— Ах, это? — Мэт небрежно махнул рукой. — Я дал клятву, ваше величество, и таким образом обязал себя сделать все возможное, чтобы свергнуть короля-колдуна.

— Связанный клятвой, хотя и маг? — Король косо посмотрел на Мэта.

— Видите ли, у меня всегда был сложный характер, — признался Мэт. — Клятвы иногда даются в некотором запале...

— Хм, надо отвечать за свои слова, — грозно сказал король, но в глазах его светились веселые искорки. — Вы часто теряете контроль над своими словами? Или есть кто-то, кто может вас спровоцировать на такое, и ему это легче сделать, чем другим?

— Признаюсь! Я тогда разговаривал с женщиной, которую и сейчас люблю. Неужели вы сможете осудить меня за то, что я решил сразиться с колдуном?

— Во имя любви? Конечно, нет, милорд. — Король хохотнул. Обменявшись взглядом с внучкой, он сказал: — И все же я, наверное, очень невежлив, досаждая гостю вопросами. Давайте узнайте теперь меня. Разве нет ничего такого, что бы вы хотели узнать об Иессе?